Программа защиты любовниц
Шрифт:
— Если с ней что-нибудь… — выдавил он через силу, спустя долгие минуты тишины. — Я не знаю, Володь, как с этим потом жить… Надо ее искать, Володь!
— Уже начали ведь, Валер, ну чего ты? — обиженно засопел Володин. — Давай селедочницу и лук, хватит сопли пузырем пускать. Завтра у нас с тобой будет информация по всем темно-вишневым «Ситроенам» с транзитными номерами. И будем рыть. Мы же умеем это делать, Мельников! Если не мы, то кто же!..
Глава 3
Она засмотрелась на огромные напольные часы, которые
В его кабинете.
Часы были огромными, почти под два метра высотой, с прекрасным сверкающим циферблатом с римскими цифрами, острыми блестящими стрелками и большущим маятником. Маятник был большим, размером с маленькую сковороду, на которой она всегда готовила себе завтрак. Он не был таким блестящим, как циферблат и стрелки, но все равно казался ей самым значимым элементом этих прекрасных часов. Тусклое свечение медной вязи, что шла по всему периметру, на непонятном арабском языке, наверное, означало что-то. Она что-то гласила, предсказывала, а может, предостерегала, может быть, даже ее! И спроси она хозяина кабинета, непременно прочел бы ей эту надпись, он был очень умным и образованным. Она, возможно, поразилась бы всеобъемлющей глубине этих фраз, прочесть которые сама была не в силах.
Но она не спросила. Скорее всего, подобная просьба для прислуги показалась бы странной обитателям этого громадного дома. И маятник, плавно раскачивающийся слева направо, справа налево, продолжал хранить тайну, как, впрочем, и весь этот странный дом с загадочными обитателями.
И зачем она здесь?! Почему не уволится?! Сколько она уже здесь? Полгода? Да, через пару дней будет ровно шесть месяцев, как она нанялась горничной в этот дом. Она хотела…
Ой, да ладно об этом! Она многого желала, как оказалось. Однако вышло все иначе. Ничего не узнав, ничего не проанализировав, ни за кем не понаблюдав, просто увязла в своих обязанностях, как муха в варенье. С утра до ночи моет, стирает, развешивает, снимает, гладит, натирает паркет. Господи, пускаясь в эту сомнительную авантюру, она не думала, что будет так физически тяжело. У нее на ладонях появились мозоли! За всю жизнь не помнит, чтобы они у нее были. Даже в летнем лагере, где их заставляли тяпать помидорные грядки, не было ничего подобного.
— Эльза! Эльза, ты где? — заорал что есть мочи муж молодой хозяйки.
Девушка вздрогнула, крепче схватила метелку для сметания пыли и тут же принялась энергично махать ею по мебели.
Вообще-то ее звали Лизой, а точнее, Елизаветой Степановной Сориной, коей она являлась по паспорту, двадцати пяти лет от роду. Достаточно симпатичной, кареглазой блондинкой среднего роста, с приятными округлостями там, где им надлежало быть, с высшим образованием, достаточно высоким рейтингом и такими же амбициями. Все это было еще полгода назад, до тех пор, пока она не взвалила на себя непосильную ношу. Когда-то она хотела пойти в аспирантуру, обдумывала темы будущих научных трудов. Теперь…
Нынче она сметает пыль с чужой мебели, гладит, убирает, стирает и откликается сразу на несколько имен, по большей степени собачьих.
Молодой хозяин — Стас по фамилии Игнатенко, — сорокалетний противный мужик, называл ее Эльзой, с какой стати, непонятно.
Его жена Аллочка Жукова, оставившая в замужестве фамилию
Ее отец, он тоже жил в этом доме, кстати, в его кабинете она теперь зависла, звал ее Лизонька. Причем после «з» ей всегда слышалось «а», выходило Лизанька, и ударение падало у него туда же.
А пришлый господин Казначеев Игорь Васильевич — ее мучитель и самое главное испытание, звал ее запросто Лизкой. И получалось у него всякий раз по-разному. То мило и тепло, то противно и оскорбительно.
Больше ни с кем в этом доме она не контактировала. Еду не готовила. Гостям не прислуживала. Для этого имелись еще люди в штате домашней прислуги. За детьми не ухаживала, их попросту не было. В саду и у бассейна работал молодой загорелый парень, неулыбчивый и угрюмый.
— Эльза, какого черта! — возмущенно зашипел Стас, нарисовавшись в дверном проеме кабинета старого хозяина. — Я че тебе ору, ору, а ты будто сдохла!
— Я жива. — Лиза пожала плечами, стараясь не смотреть на его вытянувшееся неприятное лицо. — Просто работаю.
— Понятно…
Она угадала, что ноздри у молодого хозяина шевелятся и раздуваются.
— Понятно… — снова повторил он. Оттолкнулся от притолоки, шагнул к ней, поймал за хвост метелки, потянул на себя. — Теперь пойдем, поработаешь у меня. Там жутко много пыли. Ну! Давай, давай, шевели своими толстыми коленками!
Коленки у нее были супер! Они были у нее классными — гладкими, нежными и ей нравились, но эта тля в образе молодого хозяина всегда считала своим долгом уязвить ее, ущипнуть, унизить. Он всегда находил ей работу.
Пыли у него в кабинете не было и быть не могло, ведь час назад там убирала. Этому безликому чудищу просто было скучно. Ему хотелось развлечься, а не с кем было. Жены не было дома, тестя тоже. Вечный гость и товарищ Казначеев Игорь находился в отъезде. С другой прислугой Стас обращался чопорно и надменно.
Кто оставался? Правильно, она.
Он втолкнул ее достаточно грубо в свой кабинет, размерами уступающий кабинету старого хозяина. Запер дверь, привалился к ней спиной, скрестил руки перед грудью и проговорил:
— Ну! Чего рот раззявила, убирайся!
— Тут чисто, — спокойно ответила Лиза.
Не возложи она на себя миссии, давно бы отметелила этой самой метелкой этого надменного урода. И уволилась потом. Но было нельзя давать волю чувствам. Необходимо было терпеть, молчать и чуть-чуть провоцировать.
— Где чисто? Где? Ты под стол заглядывала? Или твои си…ки не позволяют тебе низко нагибаться?
Взгляд его глубоко посаженных серых глаз сделался до того плотоядным, что ее затошнило, в голову сразу полезло: а вдруг все же это он? Что, если она не ошиблась в первом своем предположении?!
— Ну, чего замерла, Эльза? — чуть тише и утробнее молвил Стас и широко шагнул к ней от двери. — Помочь нагнуться, а?
Она чуть-чуть совсем приподняла подбородок, глянула на него с вызовом, нервно прошлась языком по губам. И подумала: «Ну, помоги, сволочь, помоги. Так, как ты моей подруге, возможно, помог. Помоги! Чего замер?! Боишься?! А когда душил и насиловал бедную Сонечку, не боялся?! И когда ее пяточки резал ей в клочки, не боялся?!»
Ее взгляда он не понял. Обошел ее трижды по кругу. Встал за спиной и задышал шумно в затылок.