Программа защиты любовниц
Шрифт:
— Эльзочка… — хрипло произнес Стас через пару минут. — Ты очень… Очень сочная и приятная… А ну подними краешек платьица. Быстро, я сказал!
Платьице было непозволительно коротким, обязательное требование к ее униформе. Оно было тонким, темно-синим, коротким, без рукавов, с белым кружевным фартучком. Еще она обязана была носить, невзирая на погодные условия, чулки с подтяжками, это очередное требование. И кружевную наколку в волосах.
Лизу в ее рабочем наряде не смущало ничего, если честно. Платье сидело на ней великолепно. Чулки носить она любила. Наколка позволяла не особенно заморачиваться
Все было супер, кроме теперешнего требования молодого хозяина.
Если она чуть приподнимет платье, то обнажится ее зад, перепоясанный тонкими резинками от кружевного пояса, с ажурным треугольником ее крохотных трусиков.
Как это чудище отреагирует, интересно? Станет ломать ее прямо тут или подождет до вечера и затащит в свой джип, как Сонечку?!
Нет, тут он ничего такого делать не станет. Слишком много народу в их доме; кроме нее кухарка, садовник. Их будто бы и не видно в доме, но они-то все видят, они вездесущи.
Он подождет до вечера, однозначно. И надо сделать так, чтобы до вечера этот урод не передумал. И потащил ее в свою убогую нору, где он совершает страшные оргии с бедными девушками, а там-то она ему покажет! Там она сумеет с ним справиться.
— Подними платье, Эльза… — заикающимся шепотом потребовал Стас, и его потная рука поползла по ее предплечью. — Задери подол, толстуха…
Лиза спокойно взялась за подол двумя руками и медленно потащила платье кверху. Стас за ее спиной ахнул, охнул, вдруг упал на колени и зашептал судорожно и нервно:
— Господи, господи, какая попка!!! Господи, какая у тебя попка, Эльзочка. Я потрогаю, ладно?!
Не дожидаясь разрешения, он принялся дергающимися пальцами гладить ее зад. Сползал пальцами по ее ногам к коленкам, к пяткам, снова забирался вверх. Она терпеливо стояла, все время прокручивая в голове сцену опознания своей мертвой подруги.
Ради нее она тут! Ради того, чтобы вычислить, чтобы поймать с поличным, чтобы отомстить! Она все вытерпит!!! И даже слюнявые поцелуи этой мрази. И даже то, чем он теперь собрался заниматься, стоя на коленях сзади нее. Пусть развлечется сам с собой, если это его утешит, она утешится потом. Когда будет делать с ним то же самое, что он сделал с Сонечкой. С ее бедной милой подружкой, доверчивой и чистой, как первый снег.
Все закончилось очень быстро. Она не чувствовала, угадывала скорее по шорохам за своей спиной, что он все закончил, обо что-то вытер руки, застегнул штаны, прополз на коленках до стола. Долго гремел ящиками, шуршал, чертыхался. Потом встал в полный рост, шмякнулся на кожаный диван. Потянулся и произнес с зевком:
— Опусти платье, корова. И можешь идти. И это… Никому ни слова, иначе я тебя…
— Что? Убьете?
Лиза не должна была дерзить, она дала себе слово, что ради дела будет послушной, покорной, потерпит унижения, но не сдержалась. Последнее слово она выговорила с особым нажимом, надеясь произвести на него должное впечатление. Напугать, давая понять, что она знает о нем нечто.
— Ой, да нужна ты мне, — хихикнул Стас, сонно моргая; он не напугался и не проникся. — Убьете! Вот ляпнула! Я за свою жизнь кошки с воробьем не убил. Ты чего,
Она кивнула, с силой стискивая зубы. Ее мозг снова запротестовал сомнениями. В который раз за последние полгода.
А вдруг это не он?! Вдруг это не тот дядечка, который посадил ее Сонечку в черный джип тем роковым вечером?! А кто тогда, кто??? Кто еще из обитателей этого загадочного страшного места может быть причастен??? Все остальные вполне нормальные, адекватные люди. Только этот позволяет себе подобные мерзкие шалости в ее присутствии. Никто больше ни разу не коснулся ее пальцем. Никто! Только этот урод. Но…
Он таким безвольным кажется, таким мягкотелым. Представить его со стиснутыми пальцами на безвольной девичьей шее практически невозможно, и с ножом, кромсающим нежную плоть, тоже.
Тогда кто вместо него?! Кто??? Это он был за рулем машины, которая подвозила Сонечку в тот вечер. Очевидцы свидетельствовали, называли номер машины, описывали приметы, но Стас отбрыкался, спрятавшись за частоколом из спин адвокатов.
— Я высадил ее за два квартала от того места, где подобрал! — верещал он на допросах. — Она могла еще к кому-то пересесть! У меня есть алиби!!!
Алиби, в самом деле, потом сыскалось. От Стаса отстали. И все, больше ни одного подозреваемого. Ни единого. А девушки продолжали пропадать темными вечерами. А потом продолжали находиться мертвыми, истерзанными.
— Мы делаем все, что можем, — отводил от нее растерянный взгляд один из оперов, кажется, Мельников была его фамилия. — Но ни единого следа, ни единого!
— Зачем вы отпустили этого урода?! — плакала, скорчившись на стуле перед ним, Лиза. — Я уверена, это он! Я уверена!!!
— Гражданка Сорина, успокойтесь, прошу вас. — Он неуклюже совал ей в руки бумажный носовой платок. — Успокойтесь… У нас нет доказательств его причастности. Он просто подвез вашу подругу и все. Потом его видели десятки людей в окружении его семьи. Он ужинал тем вечером потом в ресторане, понимаете?
— Он мог ее спрятать, а потом… Надругаться и убить! — спорила она до хрипоты.
— Мог, но я… Я не могу этого доказать. Не могу! — Его руки раз за разом безвольно падали на стол.
— Понятно! Мне все понятно! Если бы это была ваша родственница или девушка, вы бы тогда все сделали, все! Вы бы из этого урода всю правду вытрясли! Вы бы есть, пить, спать перестали, лишь бы поймать этого урода. Но я вам докажу! Докажу, что это он!!!
После этих слов она больше ни разу не видела этого парня. Она уволилась с престижной должности в процветающей компании, немного упростила свою внешность и гардероб и постучалась в двери дома, где жил этот монстр. Постучалась и попросилась на работу. Сначала ей ответили, что персонал им больше не нужен. Но она согласилась работать за еду и крышу над головой первое время, и ее взяли.
Прошло полгода…
Почти сто восемьдесят дней, а она ни на шаг не приблизилась к разгадке. Иногда казалось, как вот теперь, что он сорвется и проявит себя, что его мерзкая преступная похоть вырвется из-под контроля, и он потащит ее в свою нору. Но через минуту урод становился ленивым, сонным и практически безвольным. В такие минуты его самого можно было тащить куда угодно.