Прогрессоры

Михайловский А.

Незадолго до заката, Катя, стоявшая на баке, замахала руками, указывая куда-то в море, и закричала. Немного мористее 'Отважного' в воздух поднимались водяные фонтаны, выбрасываемые из своих дыхал небольшим стадом мигрирующих в этих водах китов. Народ высыпал на палубу, вылезла даже вечно занятая Марина Витальевна, не говоря уже о Марине-младшей и Веронике. Антон-младший и без того целый день отирался на палубе, не желая спускаться вниз. Китов они раньше видели только по телевизору, и их появление оказалось еще одним мимолетным проходящим мимо приключением и бесплатным цирком.

Сергей Петрович с ужасом подумал, что будет, если Вероника сейчас попросит у него или Андрея

Викторовича маленького китенка. Ребенок он и есть ребенок. Но обошлось. Не попросила. Описав дугу, китовое стадо не стало дальше приближаться к 'Отважному', а развернулось и направилось прямо в открытое море.

Вторая ночь в открытом море прошла точно также как и первая. Четырехчасовые вахты, бездонное черное небо над головой и курс, выдерживаемый по компасу. Отсутствовало только тарахтение мотора, которое сменилось свистом ветра в такелаже, шипением разрезаемой форштевнем воды и журчанием кильватерной струи.

16 июня 1-го года Миссии. День тридцать третий. Бискайский залив, 200 километров южнее современного Бреста

Утро выдалось кристально ясным, даже высокие облака в небе куда-то рассосались и взбирающееся вверх солнце сразу начало припекать не по детски, будто говоря, что Ледниковый период - Ледниковым периодом, а тут, на юге, да еще и в канун летнего солнцестояния, оно вполне в своей власти. Никакого намека на сушу, водная гладь простиралась во все стороны до горизонта, на гребнях волн играли яркие солнечные блики. 'Отважный' под туго раздутыми парусами уверенно шел по курсу на все той же скорости в шесть-семь узлов, и казалось, что вокруг не Бискайский залив, а самый настоящий океан. Петрович посмотрел на часы - до обсервации и разворота на новый курс оставалось еще чуть больше пяти часов ходу.

Примерно час спустя после рассвета, над 'Отважным' пролетел королевский альбатрос, широко раскинувший могучие трехметровые крылья. Стоявший рядом с Петровичем Андрей Викторович с удивлением присвистнул, а Петрович подумал, что в их время эти птицы в европейских краях не водились, возможно, истребленные людьми задолго до начала исторического периода. Смогли же фолсомские охотники, предки индейцев, копьями с каменными наконечниками истребить в Северной Америке не только мамонтов, но и все поголовье местных крупных копытных за исключением бизонов. Заложив широкий вираж и внимательно осмотрев 'Отважный' и оставляемый им кильватерный след, альбатрос не нашел ничего для себя интересного и развернувшись на новый курс удалился на северо-восток.

По мере того, как солнце поднималось ввысь, становилось все жарче и жарче. Молодежь успела скинуть с себя все лишнее и остаться в коротких футболках без рукавов и шортах, а некоторые девушки, я имею в виду Дару и Мару, обходились и вовсе без футболок и привычно для себя сверкали голыми грудями. Они бы и шорты скинули, но Ляля, Лиза и Катя сумели им объяснить, что это будет слишком большим авангардизмом, поскольку 'Отважный' это не нудистский пляж. При этом прогретой деревянной палубе было так приятно ходить босиком. Намерзшиеся за время путешествия в приледниковых краях, детки, наконец, дорвались до моря и солнца.

Петрович забеспокоился. Солнце, конечно, это хорошо, но почти у всех членов клана Прогрессоров кожа была молочно-белой, не знавшей загара, что в ближайшем будущем грозило солнечным ожогом. Крема от загара на борту 'Отважного' не было, это он знал точно. Пройдет совсем немного времени, и большая часть команды сляжет в мучительных страданиях, и Марина Витальевна будет мазать их настойкой календулы, ругая его, дурака, за допущенную нераспорядительность.

Попытка

загнать молодежь вниз, в кают-компанию, не удалась. Молодые они такие, считают себя бессмертными и думают, что именно с ними никогда и ничего плохого ни за что не случится. Нет, конечно, можно было отправить их вниз в приказном порядке, но для молодежи это бы выглядело как неоправданное наказание, на что Петрович пойти не мог.

– Ничего, - посмеиваясь, сказал Андрей Викторович, - один раз обгорят, впредь будут умнее. Да и не так далеко на юг мы забрались, не Сочи чай и не Канары.

Марина Витальевна тоже махнула рукой и удалилась к себе в кают-компанию, напоследок пообещав, что каждый, кто не слушает добрых советов, будет потом страдать в одиночку. Средств от солнечного ожога у нее нет и не предвидится, поэтому каждый сейчас должен решать за себя.

Что самое удивительное, но все почти обошлось, слегка порозовели только Дара и Мара, которым солнечные ванны были противопоказаны в принципе, и с ними за компанию Ляля. Остальным хоть бы хны. Наверное, свою роль сыграли высокая запыленность атмосферы этого времени, да слой высоких и тончайших перистых облаков, перехватывающих большую часть солнечного ультрафиолета. Сменив гнев на милость, Марина Витальевна намазала страдалиц календулой и строго настрого до самого вечера запретила выходить на палубу. Сами виноваты, старших надо слушать, они дурного не посоветуют..

Ляля сидела на койке, мазалась настойкой и ругала себя самыми последними словами. Надо же ей было так облажаться в глазах Петровича. Обещала быть примерной девочкой и во всем его слушаться, а повела себя как последняя дура, дорвавшаяся до сладкого. Сама себя наказала, обгорела на солнце, а теперь будет облазить как последняя уродка. Ляля чуть не разрыдалась. Сама идиотка, сама и виновата.

Сергей Петрович вместе с Андреем Викторовичем спустились в кают-компанию, для того чтобы забрать ноутбук и ПАР. Собравшись, Петрович остановился напротив Ляли, посмотрел на ее расстроенное личико и вздохнул.

– Не кисни, Ляля, - сказал он, - до свадьбы обязательно заживет. Впредь будешь умнее. Эх, где мои семнадцать лет?!

Сказав это, Петрович повернулся и вслед за Андреем Викторовичем вышел из кают-компании, оставив Лялю в, мягко выражаясь, окрыленном состоянии. Вытереть сопли, успокоиться, привести себя в порядок - жизнь снова прекрасна.

После обсервации и сделанных расчетов Сергей Петрович ненадолго задумался.

– Так, - сказал он собравшимся вокруг товарищам, - наше нынешнее положение не совпадает с расчетным примерно на сорок километров. Думаю, в этом виновато встречное морское течение, обходящее Бискайский залив по кругу. Ничего страшного в этом нет. Предлагаю, еще три часа следовать тем же курсом, а потом, как мы вчера и договорились, лечь на курс сто.

– Возражений нет, - сказал Андрей Викторович, - ты у нас капитан - тебе и решать. Действуй.

Антон Игоревич же ничего не сказал, только молча кивнул. Дальше все проходило без особых происшествий. Ровно в три часа пополудни Сергей-младший под надзором Сергея Петровича переложил штурвал, выводя 'Отважный' на новый курс и бег по морю, в сторону невидимого пока берега продолжился.

Вечером, когда солнце уже опускалось в воду на западной стороне горизонта, Сергей Петрович внимательно обследовал через бинокль морское пространство перед 'Отважным' и не нашел никаких признаков земли. Сонар, правда, показывал, что глубина начала постепенно уменьшаться и уже достигла отметки сорок пять метров, но пока никаких причин для беспокойства еще не было. Распоряжения для вахтенных рулевых были простыми.