Прогулка по висячему мостику
Шрифт:
– С закрытыми глазами?
– Да…
Выход из леса предстал стеной темноты. Ира открыла глаза и увидела впереди звездное небо с половинкой Луны и освещенный ими дачный поселок.
– Батюшки! – воскликнула она.
– Да уж… От кого б услышал – посчитал бы за бред сивой кобылы.
– Ну-ка, рассказывай!
– Закрыл глаза – тропинка и лес вокруг нее даже лучше видны стали, и вдруг впереди черная стена. Открываю глаза – впереди выход из леса и залитые звездным светом дачные домики.
–
– По-моему, уже давно… – заметил он, отпирая входную дверь.
«Выбросить все из головы, выбросить все из головы», – как заклинание твердила Ира сама себе.
– Что-то ты какая-то совсем замученная, – окидывая Иру взглядом в электрическом освещении гостиной, констатировал факт Влад.
– Не могу больше…
– Может, тебя пора спать укладывать?
– Нет. Расскажи мне о строительстве – нужно как-то заземлиться.
– Неужто ты на этой выставке основательно не заземлилась?
Ира молча посмотрела ему в глаза.
– Понял.
И Влад принялся в подробностях рассказывать Ире о шпатлевке, штукатурке и прочих заземляющих ингредиентах. Она оживилась, но лишь на время и очень натужено, а потому, едва отчетная информация оказалась исчерпанной, Влад бережно взял Иру на руки и отнес в спальню. Ему казалось, что она уснула еще на подступах к кровати, но, очутившись в постели, Ира вдруг резко поднялась и села.
– Я хочу кое-что показать тебе. Принеси мой ноутбук.
– Может, уже завтра? Ты ведь устала?!
– Устала, но до завтра я не дотерплю.
Влад послушно вышел и через минуту вернулся с ноутбуком. Ира открыла файл с пространственными крестами и кругами:
– Смотри…
– По-моему, я когда-то где-то что-то подобное уже видел. Что это?
– Предэскизы мебели.
Влад долго смотрел на монитор отрешенным взглядом, потом вздрогнул всем телом.
– Знаешь, Ир, если начинаешь усиленно прислушиваться, как бы перестаешь видеть, а если приглядываться – слышать.
– Ты о чем?
– Понимаешь, у нас обострены пять чувств и за ними мы не замечаем еще какого-то, а может и каких-то.
– Это тебе Женечка наболтал?
– Нет!? А что – мог?
– Еще как! Ни за что не поверю, что вы с ним о чем-либо подобном не говорили!
– Может и говорили…
– Что значит «может и говорили»?
– Ир, я не знаю… Когда я к нему захожу, мы болтаем о чем-то минут пятнадцать, от силы двадцать, а потом оказывается, что я пробыл у него часа два-три. Я с детства привык не задавать вопросов, на которые нет ответов.
– А может, есть?
– У тебя?
– У Женечки.
– У него, видимо, на многие вопросы есть ответы, но ведь он даже тебе их не дает.
– С чего ты взял?
–
– Кто?
– Евгений Вениаминович. Точнее, не боится… это неверно… я не знаю, как правильно выразиться… он в восторге и ужасе благоговеет перед тобой.
Ира рассмеялась:
– С чего ты взял? По мне, так я сама испытываю к нему нечто подобное!
– Не-ет. Возможно, он, бывает, и выбивает почву у тебя из-под ног, может, даже и очень часто. Он просто искуснее тебя… пока…
Влад долго молчал, а у Иры сердце стучало в висках от нетерпения и предвкушения Великой Тайны. Она не смела перебивать его молчания, боясь спугнуть то, что он хотел и одновременно не хотел ей сказать. Влад действительно колебался, но, в конце концов, встал у Иры за спиной на колени и закрыл ее лицо своими ладонями. Она опустила веки.
– - -
Перед глазами появилась Женечкина гостиная. Влад сидел в кресле, Женечка – на диване.
– Евгений Вениаминович, Вы любите Иру?
Женечкины глаза сузились в хитрой усмешке:
– Ревнуешь? – он рассмеялся. – Она обворожительна в постели! Правда, временами бывает социально опасна, – он снова рассмеялся и скосил взгляд на свою руку с едва затянувшимся шрамом. – Ты думаешь, ее можно любить? В смысле общепринятого понятия: «любовь мужчины к женщине». Хочешь сказать, что ты ее так любишь?
– Да…
– Ошибаешься, мой мальчик! Влюбиться в нее по своему недомыслию и тотальной непробиваемости мог только такой, как ее бывший муженек или этот престарелый Игореша. Знаешь, о ком я?
– Нет…
– Неважно. Этим олухам, да и не только им – просто об этих я осведомлен лучше, чем о других – многое невдомек…
– Мне, признаться, тоже…
– «Тебе, признаться, тоже»? – Женечка расхохотался. – Брось! Ты малость запутался в терминологии, оттого и сравниваешь божий дар с яичницей. Ты прекрасно знаешь, зачем ты рядом с ней, а я знаю – зачем я. Тебе просто еще не приходилось любить женщину, а придется, а может и не одну – тогда почувствуешь разницу. Любовь, штука прикольная, только она уходит, точнее, любовь не уходит – объекты меняются. Ира останется навсегда – в этом разница… одна из разниц.
– Так это и есть любовь!
– Вообще-то – да. Только не та, которую ты имел в виду. Знаешь, почему тебя тянет к ней в постель? Да и меня тоже. Думаешь, любовь? Страсть? Не-а! Телом убеждаться в том, что она женщина, то есть просто человек! Тело убеждать в том, что она женщина, то есть просто человек! Это единственная возможность сохранить свои человеческие мозги – иначе взорвутся. Ты не отдаешь себе в этом отчета, да и я, по большому счету, тоже. Просто я, в отличие от тебя, знаю, что это так.