Прогулка за Рубикон. Части 1 и 2
Шрифт:
За соседним столиком послышалось недовольное ворчание. Вив обернулась и увидела сербского офицера. Кудрявая шевелюра, сощуренные глаза. Под пышными кавалерийскими усами торчала длинная пыхтящая трубка.
– Журналистка? – спросил он по-английски.
Вив кивнула.
– О чем пишете? Хотя – понятно… О чем еще можно говорить со старым Галичем? Только о войне…
Вив снова кивнула:
– Некрофилия.
– А живыми мужчинами еще интересуетесь?
– Еще как! Особенно теми, которые плохо пахнут.
– Чем
– Окопами. Давайте сразу договоримся. Я не ищу приключений. Но если вам есть что рассказать, пожалуйста. Ужин за мой счет.
– Это невозможно. Честь сербского офицера. Плачу я. Полковник Радован Чечич к вашим услугам.
– В России говорят: кто за девушку платит, тот ее потом и приглашает на танец… Да, как-то так. Меня это не устраивает.
– Вы были в России? – Чечич изобразил на лице удивление.
– Да, в Тбилиси в 1989-м. Потом в Азербайджане, в 1990-м. В Карабахе.
– Это все не Россия.
– Да, но там было много русских. Один из них умер у меня на руках.
– Может, вы роковая женщина?
– Нет, все остальные, у кого я брала интервью, – живы. Вы и вправду полковник?
– Не похож? Во всяком случае, я достоин быть полковником.
– Говорят, полковнику никто не пишет…
– Да, я одинок, как и большинство сербов, – согласился Чечич. – Единственное, что мне нужно, – немного тепла.
Вив прекрасно разбиралась в мужчинах и сразу отбила все пробные шары заигрывания. Полковник понял ее и серьезно сказал:
– Хотите знать самое важное? Будет война. И очень скоро. Долгая, кровавая война. На Балканах по-другому не бывает. Но я не хочу видеть в своем доме американцев. Без них разберемся.
– Чем они вам так досадили? – удивилась Вив.
– Из-за них война продлится еще дольше. И еще. Они хотят, чтобы все жили так, как они.
– Они вроде неплохо живут. Вы разве не хотите так жить?
– Нет, не хочу. Они отнимут мою винарню.
– Что такое винарня?
– Винный погреб.
– А-а. Полковник, вы очень забавны. Зачем американцам ваш винный погреб?
– Чтобы продавать там виски. Или гамбургеры. Не хотите завтра на рыбалку? Здесь отличные места. Пенистые реки, против течения стоит форель.
– Я ничего не понимаю в рыбной ловле.
– Я вас быстро научу.
В кафане уже было не протолкнуться. Люди ели, пили и обнимались, переходили из угла в угол, держа в руках плоские тарелки и широкие бокалы. Сквозь шум пробивались обрывки песен. Кто-то сунул в руки Вив бокал, в котором поблескивало рубиновое вино, пахнущее гвоздикой. Она уронила вилку, испачкав свитер картофельным салатом, и небрежно смахнула его на пол.
К полковнику через толпу протолкнулась полная девица с теплыми глазами, одетая в платье с большим декольте.
– Радован, дорогой! – произнесла она низким, волнующим голосом, склонившись к нему так низко, что у нее
Когда девица отошла, полковник развеселился.
– Знаете, что она мне сказала? Что ты слишком худа, чтобы согреть меня в объятиях.
– И что вы ей ответили?
– Я лучше промолчу.
Все запели одну песню. Вив попросила полковника перевести. Но куплеты были переполнены жаргонными словечками, и он, смеясь, поднял руки в знак полного поражения. Но с горем пополам перевел название песни. Вив поняла, что в песне поется о «шести ночах пьянки».
Галич проснулся и взгромоздился на стул, призвав всех к молчанию.
– Как ветеран войны, трижды раненный, я предлагаю спеть всем вместе нашу партизанскую песню.
Он махнул аккордеонисту. И запел. Вив пыталась вникнуть в ритмику сербских слов и опомнилась только тогда, когда Чечич поцеловал ее в шею. Его длинные кавалерийские усы были жесткими, как проволока.
– Полковник, вы сильно рискуете.
– Это дружеский поцелуй. Что скажете?
– Дрожь по спине … нет, не от ваших усов, от песни. По-моему, в ней прозвучала угроза.
– Это самая популярная песня партизан той войны – «Мы молодое войско Титово». Первые три строчки можно перевести примерно так:
Через реки, через села и дубравы
Наступают партизанские бригады.
Против швабов, против воронов кровавых,
Мы идем, не зная страха и пощады…
Чечич обнял Вив за плечи и последний припев проорал так, что у него на шее вздувались жилы. Вив закрыла глаза и, когда песня кончилась, резким движением вырвалась из его объятий.
– Все, полковник, мне пора идти. Я вам очень благодарна.
– Вы обиделись?
– Ничуть. Более обходительного боевого офицера мне еще не приходилось встречать. Все в порядке.
– Простите старого вояку… Когда я вас снова увижу?
– Если у вас будет большая война, то очень скоро. Я найду вас. Обещаю.
Ако Галич слез со стула, поднял стакан и предложил тост: «За нашу победу!»
Чечич одним глотком выпил все до дна и вытер ладонью усы. После чего повернулся к Вив и сказал:
– Да ладно, не обещайте. Но если меня найдете, я всегда помогу, можете на меня рассчитывать! – он встал со стула и щелкнул каблуками. – Честь имею!
Египет, Фивы. 974 год до нашей эры
Наступила весенняя засуха. На Фивы несколько раз налетал ветер пустыни. На траву и деревья легла серая пыль.
Нефер жил в мастерской своего учителя в полном одиночестве. Днем он долбил камень, а в сумерках выходил гулять вдоль реки.
Судоходство по Нилу почти полностью прекратилось. Под опустевшими причалами чернели разводы ила, вода стала красновато-бурой, словно туда подмешали кровь.