Прогулки по Аду

Клепаков Андрей

— Включи приемник, поищи новости, — попросил я.

Кукла покрутила ручку настройки,

— Сегодня ночью произошел пожар в больнице на северо-западе Москвы. В настоящий момент на месте пожара работают несколько расчетов. Имеются жертвы среди персонала и пациентов больницы. По предварительной версии, причиной пожара послужила неисправность электропроводки.

— Блин! — воскликнули мы с ней хором.

— Ну вот. Что я говорило, — удовлетворенно кивнуло воображение.

— Черт. Ну почему? Когда я отключаюсь, все всегда успокаивается. Никогда

ничего не горело, — жалобно сказала кукла.

— Не расстраивайся, — утешило ее воображение. — Дело не в тебе. Дело в нем. У него над башкой стоит инферно, как в «Дозоре».

Смотри, все началось с мелочи. Разбитая витрина в кафе, потом эта пробка на полдня в центре, потом лаборатория. То ли плохие были ребята, то ли хорошие — неизвестно. Затем вьетнамский рынок — уже были жертвы. Пока лежал в коме, все притихло, ну кроме там Украины. Но это не его, точно.

А дальше чуть очухался — и здрасьте, пожар. Не удивлюсь, если больница сгорит дотла.

Я возмутился:

— Какое инферно? Не городи чепухи. Не бывает никаких инферно. Это просто цепь трагических случайностей.

— Да ну? — усмехнулось воображение. — Это кто про случайности говорит? Эзотерик-фаталист? Брось! Ты просто сам себя проклял, как унтер-офицерская вдова сама себя высекла.

— Зачем? Почему я должен себя проклинать? Глупость какая-то, — в очередной раз я пожал плечами.

— Ну подумай сам, — не унималось воображение. — Вот ты хороший человек?

— Нет, — честно признался я.

— Хорошо, определенная объективность сохранена, возможно, сможешь понять, — кивнуло оно. — А теперь смотри. Ты хочешь телку.

— Я ее люблю, — прервал я воображение.

— А, ладно, в основе все равно секс. Ну пусть любишь. Не будем лишать тебя романтических иллюзий. Хорошо. Дальше. Ты пять лет трахаешься, чтобы соблазнить ее. Пишешь сказки, письма, стихи, муру всякую. Пока все это на нее не действует, это только литература. Может, даже издаст кто.

Но представь себе — подействовало. «Пора пришла — она влюбилась». Дальше что?

— Ну… — начал я.

— А дальше жопа! Настоящая, — перебило меня воображение. — Ты, как честный человек, бросаешь семью и снимаешь квартиру. И твоя брошенная жена должна теперь трахаться с твоей мамой. Мало ей было этого счастья при тебе. Ты же мать с собой не заберешь. С твоей телкой она вообще никак не монтируется. Да и она сама никогда не согласится. С ее точки зрения это просто сумасшествие — эта твоя новая любовь. Мальчик нездоров. И тебе придется блокировать весь ее энергетический негатив, выплеснутый на тебя. Сможешь? Предположим, сможешь. Мать — сын. Не так уж сильно она на тебя наедет.

Но еще такой же от жены. На тебя, но в основном на твою девочку. Прикроешь? Здесь я уверено — прикроешь. Вся твоя сила плюс методики, закроешь, черт не подберется. Но силы на это уйдут, и их придется отрывать от девчонки. Дочка? Дочке пофиг, она займет нейтральную позицию. Все твои друзья и знакомые? Ладно, хрен с ними, они все тебе достаточно пофиг. Но контакты, скорее всего, прервутся.

Теперь

самое серьезное. Ее родители. Представляешь уровень ненависти ее матери? Здесь может быть все что угодно, вплоть до милиции и суда. Ладно, ты преодолеешь, а она? А она — хрен. Она здесь сломается, потому что для нее твоя любовь — это пока только игра. И сражаться за тебя она не готова, просто потому что маленькая, ей только 17 лет.

На самом деле, она сломается раньше — на подружках, которые охренеют от ее выбора. Не выдержит их смеха и тыканья пальцем.

что у тебя в лучшем случае пара месяцев сомнительного счастья на съемной квартире и последующая череда скандалов.

Окей, — воображение перевело дух, — представим чудо: ваша любовь столь сильна, что преодолевает все эти преграды. Во что ты превратишь девочку своей полуматеринской заботой? Да через год жизни с тобой она заткнет за пояс обеих дочерей мачехи Золушки. Станет капризной, ленивой, эгоистичной, нахальной, злой и жадной. Уж ты избалуешь ее безо всякой меры, как только сможешь.

И ты считаешь, что у тебя нет оснований для самопроклятия? Если это так, то можешь бросить в меня камень.

Я молчал. Плечи куклы тряслись от беззвучного смеха.

— Поэтому я предлагаю плюнуть на девчонку и заняться настоящим делом. Например, кого-нибудь убить. При том размере инферно над твоей головой, это у тебя должно хорошо получиться.

— Да! — воскликнула кукла. — Давайте убьем Наследника!

— А если, понимая все это, ты пытаешься продолжать свои неуместные ухаживания, то ты просто подлец. Или дурак. Dixi, — и воображение замолчало.

— Я ее люблю, — тихо сказал я.

— Все-таки дурак. А это не лечится, — воображение пошарило в пакете и достало круассан. — Последний, — сказало оно. — Никто не будет?

— Да, не лечится, — согласилась кукла. — Я знаю.

— У тебя есть планшет? — спросил я ее.

— Зачем тебе? Я сама планшет.

— Хочу последний раз зайти на ее страницу. Фотки глянуть, попрощаться.

— Нельзя. Любое твое появление в сети будет отслежено. Так что забудь и про контакт, и про почту, и про скайп, и про все остальное.

Я молчал. Потом вспомнил про кофе. Налил себе и Пендрику. Закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Кукла включила тихую музыку. Холод сжал мое сердце в кулак.

«Бред, — подумал я. — Холод не может ничего сжать в кулак».

Но он сжал сердце в кулак. Было больно и страшно. Я в очередной раз прощался. Сколько было этих прощаний за пять лет? И всегда было больно и страшно. Но похоже, что это действительно последнее. Воображение право. Надо завязывать. Я ей не принесу счастья. Даже если она меня полюбит. Значит, чтобы стать несчастной, ей надо меня полюбить. Так ведь она не любит. Следовательно, она счастлива. Так зачем же я буду отнимать у девочки счастье? Я же ее люблю и хочу, чтобы она была счастлива. А она уже счастлива. Без меня. Со мной будет несчастлива. Наконец стройная логическая цепочка выстроилась. Я открыл глаза,