Прогулки по крышам
Шрифт:
– Ну-ка, голубчик, хватит отсиживаться, спускайся оттуда!
Спрыгнет, что ли? Агата увидела, как Водяной послушно разжал руки и прижмурилась – сейчас ка-ак... Но Зигфрид, придержанный в воздухе невидимой ладонью, уже стоял на полу и как ни в чем не бывало беседовал со смотрителем:
– Он ведь поиграть хотел! Я клетку и открыл.
– Отли-ично! – похвалил смотритель, положив ему на плечо руку. – Надо сделать пометку стражу на дверях: не пускать сюда интернатовцев. – И... – Он угрожающе огляделся. – Кое-кого из преподавателей.
– Прошу прощения, мастер, – ответил Келдыш на удивление мягко. Подобрал уроненный Агатой жилет, начал тщательно его отряхивать.
– Отли-ично! – похвалили и его. – А это еще одна гениальная воспитанница Божевича? Ты тоже кого-то выпустила?
– Я кошку закрыла, – сказала Агата. – Извините, но, может, вы лучше успокоите ее? Она очень расстроена.
– Еще бы, – буркнул смотритель. – А вы пока все приведите в порядок – и ручками, ручками, чтоб впредь неповадно было! Взяли по тряпке – и вперед!
– Да, мастер, – вразнобой ответили волшебники. Смотритель поманил скрюченным пальцем – на этот раз Агату.
– Пойдем-ка со мной. А ты куда, голубчик? – спросил он, увидев, что Зигфрид нацелился следом. – Арбайтен, арбайтен – вместе со всеми!
Смотритель вошел в вольеру, и леопард тут же принялся ему раздраженно жаловаться.
– Да-да, знаю, – сказал смотритель, разгребая пальцами мокрый, а местами и подпаленный мех. – Сейчас мы тебя полечим, девочка моя.
Агата смотрела на них снаружи, взявшись за решетку ограды. Смотритель то ли напевал, то ли приговаривал что-то про себя, а шкура зверя под его руками тем временем принимала ухоженный вид. Спросил, не глядя на Агату:
– Давно работаешь с животными?
– Нет, – с сожалением сказала Агата. – Я с ними вообще никак не работаю.
– Как же ты тогда ее увела в клетку? – Пальцы последний раз пробежались по хребту леопарда, выискивая дефекты: зверь сидел, положив мужчине на колени тяжелую голову и довольно жмурясь. Еще и мурлыкал, наверное, как сытая домашняя кошка.
– Я с ней просто поговорила.
Смотритель поднял голову: тяжелые дряблые веки и очень зоркие серые глаза под белыми бровями. Поглядел-поглядел и сказал:
– Значит, убедительно говоришь.
– А смотритель чем занимается?
– Кормит, лечит, учит, нейтрализует магию бестолковых волшебников и талантливых детишек... Хочешь – приходи, я тебя тоже кое-чему научу.
– Я... я не знаю. Наверное, у меня не получится. Я ведь недавно...
Мужчина встал и оттолкнул морду ластящегося к нему леопарда.
– Это уж мне решать, у кого что получится. Я предупрежу Божевича о дополнительных занятиях.
Агата поглядела на него с сомнением.
– А вы?.. – спросила нерешительно.
Тот энергично кивнул.
– Да, деточка, я
– Агата...
– Магистр, мы все убрали! – отрапортовал один из старшекурсников. Все было убрано так быстро и так блестело, что тут явно не обошлось без волшебства. Да еще и Зигфрид выглядел подозрительно довольным для провинившегося.
Иванов огляделся и хлопнул в ладоши.
– На сегодня все свободны, шишки и медали получите завтра! Агата, деточка, так не забудь, я жду тебя.
Келдыш посмотрел ему вслед.
– Вот это оперативность! Договорились об уроках с ректором Академии?
– Ничего я не договаривалась, – пробормотала Агата. – Он сам предложил мне со зверями позаниматься.
– Вы и так сегодня уже позанимались!– заметил Келдыш.
– Должен же кто-то защищать животных от всяких сумасшедших магов! – заявила Агата и поскорее ретировалась, чтобы Келдыш не стал ее воспитывать дальше. Пусть вон на Зигфрида переключится – тот больше проштрафился. Хотя, конечно, Водяной – не его подопечный. Выходя, она слышала, как ректор напевает:
– Чем больше знаю я людей, тем больше я люблю животных...
– Ну как? – спросила Стефи уже в автобусе. – Ты где была? Развлекалась?
– Развлекалась, – совершенно искренне согласилась Агата. Водяной уже в лицах рассказывал про происшествие в зверинце – и, конечно, он был главным укротителем вырвавшегося на свободу свирепого леопарда... Валерия озабоченно совещалась с воспитателем мальчиков Хасаном (наверное, как отчитываться за происшествие перед директором), Димитров, как всегда, молча сидел в своих «заговоренках». Агата попыталась его утешить – что Келдыш знает, что он не виноват, – но Славян посмотрел на нее невидящими глазами и сказал хмуро:
– Мало я этому дал!..
И Агата побыстрее отсела подальше. Да уж, мальчишек ей никогда не понять. Причем любого возраста.
Навстречу шел Андрэ.
Агата замедлила шаг. Продвижение Инквизитора по интернатскому парку можно было запеленговать по стихающим разговорам и смеху школьников. Не все его замечали, многие вообще стояли к дорожке спиной, но настроение ребят менялось, как меняется освещение, когда на солнце находит небольшое облако...
– Здравствуйте.
– Здравствуй, Агата, – сказал Инквизитор на ходу. – Как поживаешь?
– Спасибо. Хорошо, – сказала Агата – уже ему в спину. Андрэ замедлил шаг и остановился. Повернулся, глядя на сомкнутые на животе руки. Колец у него не было. Вообще никаких – ни обручального, ни... Или у Слухачей нет кристаллизаторов? Наверное, они вообще не волшебники, а просто присосавшиеся к волшебникам... хм... пиявки? Не вампиры же?
Казалось, Андрэ раздумывает, о чем бы с ней поговорить.
– Как твои успехи в борьбе с магией?