Прогулки по лезвию
Шрифт:
И больше Наталья не видела и не слышала ничего. И не думала ни о чем.
Слезы мешали ей видеть, и полное отупение не позволяло о чем-либо думать. Она размахнулась, забросила ракетницу в реку и пошла по проезжей части вдоль набережной.
Сергей Сергеич вскочил с лавочки, старушки тоже испуганно повернулись. Они видели, как из машины выскочили мужчина и женщина и, пригнувшись, побежали в сторону метромоста. Другой мужчина, в светлом плаще, в два прыжка настиг девушку, обхватил её за шею, но она вывернулась
Он снова догнал её, ударом повалил на капот. Наталья сопротивлялась, пыталась кусаться, мужчина нещадно бил кулаком её по лицу.
И Сергей Сергеич, который только что про себя повторял "пора уходить, пора уходить", вдруг бросился к ним.
– Не бей!
– кричал он.
– Да постой же, ты, идиот, не бей!
Он повис на руках Соловьева, Наталья вырвалась и, спотыкаясь, закрывая разбитое лицо, побежала вдоль набережной. И в этот момент сзади неё раздался оглушительный взрыв.
Сидящие в джипе обернулись и увидели на месте машины Блинова клуб черно-серого дыма, взлетевший, а затем упавший на дорогу капот. Послышался звон выбитых в доме стекол. Невдалеке от машины лежали на асфальте два безжизненных тела.
– Ничего не понимаю!
– воскликнул Муравьев.
– На бензобак не похоже!
– Совсем не похоже, - сказал Важин.
В этот момент у блиновской машины вспыхнул моторный отсек.
– Ясно!
– сказал Муравьев и неожиданно выскочил из машины. Он перехватил пробегавшую мимо Наталью, профессионально завернул ей за спину руку и затолкал в джип.
– Саша, погнали!
– крикнул он.
– А ты!
– Он с силой рванул Наталью за волосы.
– Ты зачем это сделала?! Сумасшедшая дура!
Наталья всхлипывала и размазывала по лицу кровь. Мария молча протянула ей носовой платок. Малков, не поворачиваясь, сказал:
– Там, в кармане, у меня бутылка с чистой водой.
– И спокойно спросил: Куда едем?
Ему никто не ответил. Мария вздыхала и покачивала головой, Важин и Афонин словно окаменели на задних откидных сиденьях. Афонин все ещё сжимал в руках охотничью двустволку.
– Убери ружье в чехол, - сказал Муравьев, - сейчас с милицией будем дело иметь.
– Не надо в милицию, - жалобно попросила Наталья.
– У меня нет прописки.
– Идиотка, - сказал Муравьев.
– Человека угрохала - и нет прописки...
Мария повернулась к Наталье:
– Ты кто такая?
Наталья вдруг подалась вперед и шумно втянула разбитым носом воздух.
– Кто я такая? Наверное, такая же, как и ты. Я даже твои платья носила...
– Наталья закрыла лицо ладонями. Ее плечи тряслись, раздавались нечленораздельные звуки, и трудно было понять, то ли она смеется, то ли рыдает.
– Ничего, - сказал Муравьев, - сейчас в милиции успокоишься.
Девуша подняла лицо. Ее серые с огромными зрачками глаза
– Не надо в милицию.
– Надо! Ты же убийца, дура.
– Сыщик вгляделся в её глаза.
– И наркоманка к тому же!
– Это не я, это он убийца. Вы просто не в курсе.
– Откуда ты его знаешь?
– спросила Мария.
– Я жила у него, и он меня выгнал на улицу. Он хотел жениться на мне шесть лет назад, но обманул. Недавно снова пообещал и опять обманул. Отвезите меня в экспедицию...
– И тут она запнулась, словно вспомнила нечто ужасное, и закричала: - Там был мой Сережа... Сережа там был!
Мой Сережа! Мне надо вернуться туда! Он приехал за мной... Бедный Сережа!
– Прекрати орать!
– крикнул Муравьев.
– Что за Сережа?
– Наш начальник партии... Но откуда он появился? Может, это не он?
– Да, там действительно был ктото посторонний, - сказал Важин и уточнил: В синей летной куртке.
– Это он! Сережу убили, моего Сережу... К кому мне теперь идти, кому я нужна? Что же будет со мной?
– Сидеть будешь, - сказал Муравьев.
– Долго, лет восемь-десять.
Наталья вытерла слезы, всхлипнула и неожиданно сказала:
– Хорошо, если вы такие же звери, как ваш Блинов, то везите в милицию.
Мне все равно. Сережи нет, золота тоже нет, деньги кончаются... Ничего у меня больше нет... Везите в милицию. Только... купите мне водки.
– Ремня тебе хорошего, а не водки, - сказал сыщик, наливая ей коньяку.
Она жадно выпила и затихла, прикрыв глаза. Малков остановил джип, взял пластмассовую бутылку с водой, пошел отмывать замазанные грязью номера. Остальные по очереди выпили коньяку, и все, кроме Афонина, вышли из машины.
– Не знаю, что делать, - сказал Муравьев.
– Получается, что и без неё Блинова убили бы... И нас заодно.
– Получается, знаете, как?
– заметила Мария.
– Получается, что она нас спасла.
– Похоже... Но за укрывательство... Статью вам назвать, господа?
– А разве мы преступника укрываем?
– спросил Важин.
– Она просто хотела попугать того мерзавца, выстрелила в салон из ракетницы, вот и все.
А Блинова взорвали. И все... И пусть кто-нибудь мне докажет, что это не так. Я все видел. Я свидетель.
Сыщик чертыхнулся, взял фляжку, стакан, отошел к парапету и стал молча смотреть, как злой ветер полосует по темной воде. Подошла Мария, положила руку ему на плечо.
– Я какое-то время ещё поживу у Афонина. С этим цветочком, - она кивнула в сторону машины.
– Там видно будет, что с ней... А ты, Виктор, найди пока толкового адвоката.
Очень толкового. Ты понимаешь? Теперь, когда его не стало, нам предстоит большая работа. Боюсь, что очень большая, я ведь даже не знаю, что у него в завещании.