Прогулки по набережной
Шрифт:
— Потом поноешь, — отрезал Гарри. — Ты выяснил то, что я просил?
— И прислал данные на твой компьютер, — кивнул Мерлин, сбрасывая пиджак и вешая его на спинку стула. — Это в твоем кабинете. Том, где газеты по стенам. Такой еще все время запертый.
Они церемонно помолчали. Наконец, Гарри тяжело уронил:
— Очень смешно, Мерлин.
— Я уже сказал тебе, твой компьютер слушается твоих голосовых команд. Все, что нужно, это войти в комнату и скомандовать.
— Вот именно. Войти. Мерлин, прошу, хотя бы не сегодня.
—
— Тебе нужен координатор, который не может нажимать на кнопки. Чтобы ты мог отойти на другую должность.
— Да, я хочу узурпировать трон и перестать с тобой нянчиться. И спустя год я решил, что ты достаточно самостоятельный человек, чтобы хотя бы выбрать себе нормальную сиделку. Я погорячился.
— Мерлин, — тихо пробормотал Гарри. — Ты сам читал данные, которые ты собрал?
— Гарри, — Мерлин тяжело сполз на диван, перекидывая ноги через спинку. Он сам не знал, почему совершает столько лишних движений, может, потому что рад был покинуть свой пост у координаторского стола, а может, беспомощность Гарри заставляла беспокоиться за себя, хотеть стряхнуть это передающееся оцепенение.
— Это сын Ли, Мерлин. Ты отлично знаешь, что я хочу ему помочь.
— И поэтому он помогает тебе, — Мерлин прикрыл глаза. — Гарри, ты уверен, что хотел бы для него именно этого? Устрой его на нормальную работу, пусть он пойдет в университет, мы можем сделать его хоть магистром в Оксфорде!
— Он проходил военную службу и занимался спортивной гимнастикой. И сидел в тюрьме за угон… Я не думаю, Мерлин, что ему нужна поддержка сверху. Пусть он добьется чего-то сам. Если бы он искал легких путей, он бы набрал тот номер с медали.
— Может быть, он его однажды наберет.
— Может, однажды меня уже не будет на свете, Мерлин, — Гарри странно дернул головой, как будто хотел шевельнуться всем телом, рвался, и не мог. — Меня уже почти нет. От меня осталась одна голова с бесполезным придатком. Я хочу сделать для него что-нибудь сейчас. Или заставить его сделать что-то для себя самого.
— Ты сошел с ума, — повторил Мерлин, и Гарри вдруг засмеялся.
— Когда ты говорил мне это в последний раз, я еще мог делать глупости.
— Ничего не меняется, — Мерлин закатил глаза, — в этом ты по-прежнему профессионал.
— Как там, — Гарри кашлянул, — как там отбор в Галахады?
— Отложен на неопределенный срок. Слишком много работы. В Лондоне сейчас никого из действующих, и я заберу еще и Ланселот, боюсь.
— Забирай, я не думаю, что мне нужна такая тщательная охрана, — Гарри пожал бы плечами, если бы мог. За последний год его всегда невыразительное лицо обрело богатейшую мимику, но он все еще пытался оставаться бесстрастным. — Эггзи справляется.
— Кто будет охранять тебя от
— Я все еще кое-что могу, Мерлин, — сварливо отозвался Гарри. Мерлин заинтересованно поднял брови и медленно произнес:
— Я буду следить за ним. Стандартных средств должно хватить. Мои люди наблюдают издалека, Гарри, но ты понимаешь, что если что-то случится, то счет обычно идет на секунды.
— Это мальчик из семьи, которую я осиротил, Мерлин. Не убийца, не террорист, не злой гений со старыми счетами. Какого черта?
— «Мальчик». Это я хочу спросить, какого черта, Гарри.
— У тебя все?
Мерлин поднялся и потянулся за пиджаком. Набросил на плечи, никуда не торопясь, разглядывая лицо Гарри. А потом нагнулся, опираясь руками о спинку коляски, и пробормотал почти беззвучно:
— Может, Рокси и права. Если бы не эта чертова коляска, я бы поверил в тебя прежнего. Что с тобой сделал этот пацан за два дня?
— Тебе честно ответить? — Гарри дернул уголком рта.
— По возможности. Мое воспитание и протокол пока не позволяют мне взломать записи с твоих очков. Пока.
— Он сказал мне, что я мудак с серебряной ложкой в заднице, который думает о себе невесть что. Что у меня мерзкий характер и выправка самого блядского командира из его учебки, и даже хуже. И что я больной извращенец.
— Он нашел мистера Пиклза, полагаю.
— Нет, я просто попросил его побрить меня опасной бритвой. К мистеру Пиклзу он не заглядывает. Это странно, Мерлин, я думал, он будет более любопытным. Но он не залезает в комнаты, которые ему не показывают.
— Откуда тебе знать?
— Он все время рядом.
Гарри не лгал. Он вообще не имел такой привычки, напротив, он предпочитал правду прочим видам оружия, разве что делая иногда исключения для зонта. К зонту Гарри питал слабость.
Еще одной слабостью Гарри Харта всегда был алкоголь.
И тяга к риску, в конце концов.
Все три допущения Гарри своими слабостями не считал, но это был Гарри.
Наклевывалась четвертая, — подумал Мерлин, неторопливо отставив в сторону бокал с виски.
Он даже не мог вспомнить, когда завел привычку пить на работе что-то крепче чая, но подозревал, что это было как-то связано с недавним концом света.
Мерлин изменил своим принципам и воспитанию в тот же вечер, вернувшись к себе, с легкостью убедив себя, что делает это ради безопасности Гарри. Ну и вдобавок, Гарри нельзя было удивить слежкой, он привык к ней так же, как привык по утрам бриться, сам, а потом и с чужой помощью.
Мерлин просмотрел двадцать часов записей с очков Гарри, вскрыв старый канал, признанный нерабочим официально с момента отставки Гарри. Это было не совсем так. Канал был признан нерабочим, но не стал таким. За Гарри просто перестали следить через очки, оставив внешнее наблюдение на штатных сотрудников.