Прогулки по набережной
Шрифт:
— Чтобы получать деньги и не работать, — убийственно вежливо уточнила Рейчел. Эггзи обернулся и оскалился:
— Именно, конфетка.
— Позвольте поинтересоваться… — начал было мистер Харт, но Эггзи снова поморщился:
— Нет.
— Тогда, может быть, вы еще раз взглянете на сумму? — мистер Харт показал глазами на стол, на котором действительно лежали бумаги. Эггзи подошел просмотреть их. Внизу страницы стояла его долбанная подпись. Эггзи скользнул взглядом выше, находя цифру, и завис.
— Надеюсь, вы не упадете в обморок снова? — мистер Харт деликатно
— Нет. Так и быть.
— Это очень мило с вашей стороны, — мистер Харт перевел на Эггзи безмятежный взгляд. — Я могу пойти на уступки. Первая выплата будет в конце этой недели. Если продержитесь.
— А что, есть причины сомневаться? — Эггзи вскинул брови, копируя жест мистера Харта почти неосознанно. Тот улыбнулся уголком рта:
— Посмотрим в конце недели.
— Почему неделя? — вдруг спросил Эггзи. Мистер Харт неопределенно мотнул головой — нет, он двинул подбородком так, чтобы повернуть рычажок, расположенный у самого лица. И кресло поехало.
Руки мистера Харта остались аккуратно лежать на животе. Эггзи понял, что тот все это время не двигался не потому, что не хотел, или палку проглотил.
Он просто не мог. Не мог двигать ничем, кроме головы.
— Вы смотрели фильм «Красотка», Эггзи? — спросил мистер Харт, подрулив ближе. Эггзи с трудом отвел взгляд от его неподвижных ног.
— Нет, — выдавил он. Рейчел тихо усмехнулась:
— Посмотрите, перед тем, как явиться завтра. Мы будем вас ждать.
— Нет, — заявил Эггзи и поднялся на ноги, чуть не опрокинув стул. — Спасибо, но идите-ка вы…
— Дослушайте, — бесконечно устало произнесла Рейчел. Рокси. Роксана, мать ее за ногу. Ни разу не Рейчел.
«— Мы вас проверяли, вы показались надежным человеком. Моя работа не позволяет мне сообщать свое имя первому встречному.
— А мистер Харт тогда кто?
— Мистер Харт это мистер Харт. Он в отставке, ему все можно».
— Нет, — повторил Эггзи, складывая руки на груди.
Мистер Харт сидел в своем чертовом кресле и смотрел в окно, отвернувшись от всей комнаты.
Эггзи должен был жить в этом доме. За такие деньги он почти был согласен, это было в пять раз больше, чем он мог рассчитывать заработать за неделю в лучшем случае.
Допустим.
Эггзи должен был везде носить с собой гарнитуру и слушать, как мистер Харт пыхтит.
Кормить с ложечки, водить в туалет, подтирать задницу, мыть с ног до головы, переодевать, укладывать в постель, усаживать в кресло, терпеть его поганое настроение. Следить за приемом лекарств, подменять физиотерапевта и массажистку, если что-то случится, говорить с доктором раз в неделю, принимать звонки и перенаправлять их секретарю. Смазывать мазью от пролежней. Припудривать детской присыпкой.
Это все здорово напоминало уход за Дейзи, когда ей было два месяца. Только вот Дейзи, слава богу, уже исполнилось четыре. И она не брюзжала противным тоном о том, что у Эггзи манеры ни к черту.
Да можно было остановиться уже на пункте с задницей.
Эггзи огляделся по сторонам. Дом Гарри Харта отличался от того, в который его
«— Естественно, это были апартаменты моего друга. На случай, если кто-то из кандидатов решил бы навести на этот адрес домушников, сами понимаете.
— Еще как понимаю. Почему вы уверены, что я этого не сделаю?
— Мы знаем о вас кое-что. Звонок в полицию не составит труда, когда знаешь, кто виноват.
— А если виноват буду не я?
— Думаю, мы договорились. Эггзи.»
— Неделя не прошла, — заметил мистер Харт, не оборачиваясь. Как злодей в фильме про шпионов, он вынуждал публику говорить с его царственной спиной… Ах, да.
— Ну так радуйтесь, — огрызнулся Эггзи, подавив желание развернуть к себе его коляску. — Вы убедились в том, что я с самого начала вам втираю. Нам не по пути, а?
— Ошибаетесь, мистер Анвин, — на этот раз мистер Харт развернулся сам и смерил Эггзи взглядом с головы до ног, остановился на лице и сощурился. — Останьтесь, и поймете, что я прав.
— Слушайте, — Эггзи быстро обернулся на Роксану, а потом сделал шаг вперед и присел перед мистером Хартом, чтобы не возвышаться. Не то чтобы это значило что-то для него, но то, как изменилось лицо Харта, ему понравилось. — Я не врубаюсь. Есть образованные люди, ага? Те, кто учился этому всему, я уверен, у вас были такие сиделки. Чего вас потянуло на таких, как я? Я, может, и удался бы получше, будь у меня с рождения серебряная ложка в жопе… извините, Рокси. Но вы же видите, какой я, и где вы. Мне поздновато прогибаться…
— Вот именно, — мистер Харт поджал губы в жесткую линию, а потом его лицо смягчилось, как будто он готов был улыбнуться. — Меня, несмотря на то, что вы думаете, совсем не порадует то, что кандидат, на которого я возлагал самые большие надежды, продержался… сколько, Роксана?
— Двадцать минут, — с готовностью отозвалась Рокси скучающим тоном. Харт дернул бровью:
— Двадцать минут.
— Да какая разница! — взорвался Эггзи. — Я не хочу делать работу, которую делать не умею, только потому, что за нее платят больше, чем…
— Чем? — поднял брови Харт. — Что? Какая из ваших предыдущих профессий хотя бы приблизительно подводит вас к похожему заработку? Или мне следовало начать с того, что вы вообще не делали до этого никакую работу, и не собирались? Откуда вам знать, что это вам не подходит? С чем вы сравниваете, Эггзи, позвольте узнать?
Эггзи застыл, открыв рот, чтобы ответить. Затем он, кашлянув, покосился на Роксану, и выдохнул, посылая все к чертовой матери:
— Послушайте, мистер Харт. При всем уважении, вы не имеете никакого сраного права меня судить только потому, что я не хочу и не собираюсь делать все, как вам надо! Вы ничего обо мне не знаете, и то, что вы сидите в этом, — Эггзи запнулся, махнув рукой на кресло, — дерьме, не делает вас лучшим человеком, и не значит, что я не захочу дать вам в морду из жалости!