Прогулки с бесом. Том первый
Шрифт:
Майор тётушкиного времени являл собой образец болтуна-вдохновителя, напрочь лишенного воинского дара, но понимавшего "дух времени" и "куда ветер дует".
Единицы приходя в мир "соловьями", "маёр" им был и пел:
– Родина-мать с тоской и со слезами на глазах, с широко распахнутыми руками и с цветами в них, ждёт вашего скорейшего возвращения к родным очагам, дорогие друзья! И пусть молодые русские люди не поддаются уговорам заокеанских друзей о хорошей жизни за океаном, если решатся туда уехать! Ничего прекраснее,
– врал, сука! Знал, что врёт, и всё же врал! Это была настоящая "блядь в галифе!
Мало расспрашивал тётушку о пребывании в Рейхе по причине глупой молодости. Но есть и оправдание: не сидел во мне бес, некому было формулировать враждебные провокационные вопросы.
– Обращаясь к рабам с востока, майор поминал "совецких" людей, или "русских"? Чем блудил "маёр", на что нажимал "товарищ"?
– Сегодня-то какая разница?
– Большая! Древний майор не полным дураком видится, в органах, в отличие от остального вашего жития дураки в органы не принимались. Савецкий "Нахт Игаль" хорошо разбирался, какие душевные струны молодых людей можно трогать, а какие ни в коем разе. Поминай маёр основой в речи совецкую власть - неизвестно, сколько молодого народу отказалось возвращаться на родину и портить отчётность.,
– Массовик-затейник в погонах излишне старался, "рабы с востока" в маёрских соловьиных переливах не нуждались, без фальшивых трелей рвались домой.
– Но в среде восточных рабов телом были и рабы духом, они-то и травили сознание измученным тоской по дому ребятам:
– Погодите, родина вам припомнит работу на немцев, долго, с пристрастием, будут выяснять, как и почему попали сюда! Не раз пожалеете, что послушались болтуна!
– каково!? Так отзываться о "спасителе" после трёхлетнего пребывания в оковах!?
Так поминать древнего "маёра" вроде не опасно, было, глотай, майор, заработал, а тогда? Явные враги, коим и пули не жаль!
Мрачные предсказания "врагов и предателей совецкого народа" сбылись по всем пунктам и полностью: после перехода совецкой зоны оккупации радостных счастливцев поместили в сарай и приставили охрану.
– Совецкие зоны всегда и везде остаются зонами, на иное фантазии отсутствуют. Из всего набора недавних маёровых обещаний получили только "крепкие объятия" органов, а обещанное сверх - оказалось лишним. Цветов не было.
Первое, что вспомнили пресекшие границу простаки - пророчества "кассандр", с кем недавно выполняли "рабский труд": сбылось предсказание на сто с лишним процентов. Было и прекрасное будущее на родной земле.
– Что "кассандры"? Своим рассудком дошли до понимания, что родина не встретит остарбайтеров цветами, или нашептали голоса вчерашних работодателей?
– Подозрения не без оснований, пророческие слова о будущем возвращенцев шептали вчерашние работодатели,
фашисты-изверги.
– Нестыковка проглядывается:
Не располагаем сведениями о случаях побега вчерашних рабов, а ныне свободных совецких людей из советской зоны в американскую и английскую.
Побеги в первое время случались, но скоро мышеловка в звании "советская зона оккупации" прикрылась: опыт содержания зон в строгости имелся, об этом и до сего дня фильмы делают.
– Кто и когда снимет эпизод с нырянием двух загруженных рабами с востока студебеккеров в Эльбу?
– Много хочешь, за такие кадры наград не дают.
– Разница в работе на врагов и "своих" была?
– Разумеется.
– В чём суть, если кратко?
– Долго объяснять. Например, немцы даже в трудные времена не позволяли женщинам работать в шахте.
– Откуда известно?
– Знаю. Просилась работать под землю, на что получила nain!. На шахтном дворе bitte, работайте, но в забой - нет:
– Работа под землёй не женская!
– Плети рабовладельцы применяли? О "следах плетей на спинах рабов с Востока" много написано...
– Один раз получила. Работала у одной скотины, так он был скотиной не по расовому признаку, а по человечьему скотству. Пожалуй, он и немцев ненавидел. Отклонение у всякого народа есть, дело в количестве скотов на тысячу нормальных.
– Что потом?
– Как только завезли за полосатые столбики польско-советской границы - немедля загнали в сарай и три дня не выпускали. Ни воды, ни пищи, ни возможности избавиться оттого, что бывает с пищей... Когда мы, набравшиеся у врагов культуры, просились выйти для оправления нужды, наш "родной и любимый" часовой отвечал:
– А, су-у-уки немецкие, культуры набрались! Я вам покажу культуру! Ссыте в сарае!
– так рождаются сомнения не в пользу "своих".
– Простим часового? От коричневой чумы Европу исцелял, ежеминутно жизнью рисковал, натерпелся, бедный, вот и сорвался "товарищ". Но в отечественных рамках, понятно и доходчиво, без эксцессов, и не до помутнения разума, хотя и мог.
Не подозревая, что травит душу антисоветчиной, тётушка поведала эпизод счастливого возвращения советских ребят из неволи.
– Вывозили недавних работников на Рейх из американской оккупационной зоны на "студебеккерах", граница меж зон река Эльба, мосты взорваны, понтонная переправа.
Съезд с берега на понтоны крутой, с поворотом, страшно опасный, по такому спуску перемещаться без работающего двигателя и на всех имеющихся тормозах, крадучись и с трезвой головой. Таких за рулями не было.