Прогулки с Бесом

Сокольников Лев Валентинович

Настоящая война - это встреча противников на расстоянии вытянутой руки или полёта пули из трёхлинейки Мосина образца одна тысяча восемьсот шестидесятый дробь девятьсот тридцатые годы.

Гуляем там, куда заносит, и назвать все места "приятными" не можем. Бывало, возражал компаньону:

– Упрямая сущность, постарайся понять: не был в войне, рядом тётя прошла, щадила мальчика-везунчика, а что было - не война, крохи военные, подобие тонкого ломтика хлеба плохой муки смазанный маргарином до заполнения хлебных пор. Это и есть моя война.

Ничего интересного, нечем удивлять публику до отвисания челюсти. Всё, или почти всё сказано о древней войне, а что собираемся выложить основной массе граждан интереса не представляет, может оказаться лишним и вредным.

– Бывает, что лишнее оказывается интереснее основного. .

– Думаешь?

– Не "думаю", уверен. Вспоминай свою "везунчиковую" войну, проникайся эмоциями к прошлому, а я буду неусыпно следить за тобой и в нужных местах наставлять на путь истинный. Твои соображения пойдут тридцатью процентами общего объёма повести.

– Не многовато себе записываешь?

– Нет. Трудные в изложении места повести беру на себя, а тебе отвожу роль стукача по клавиатуре.

– Чёрт с тобой, деваться некуда, бери две трети, постараюсь отыграться на одной тройке. Бесу не мешало бы знать: одна треть может выглядеть прекраснее двух.

– Как прежде поступали с "вредителями"?

– После совецкая лиература рассказазывала, но на себе не испытал.

– Испытаешь.

– "Грозилка грозит - возилка возит" Определение "окраина войны" на свет просится. Рожать?

– Разрешайся, будь любезен.

– Двойней можно?

– Можно и тройнёй.

– "Войны - нарывы на теле человечества..."

– До нас и давно сказано.

– Убираем?

– Оставь... Определение "нарывы на теле человечества" допустимы, а как быть с большим и старым отечественным нарывом, куда вписывать? Нехорошие названия, но без них не обойтись... Боюсь, "окраина войны" сомнение принесёт...

– Какое?

– Ну, как же! Где живёшь? В провинции, на окраине, а окраинным не положено выражать собственное мнение. Что дозволено изрекать, а чего воздержаться укажут сверху. К началу "великого отечественного" нарыва, то есть войны, за твоими узкими плечами возвышались неполные шесть лет, такому возрасту и название имеется "от горшка два вершка, а туда же"!
– какие события, что взять?

– Не видишь преимуществ двух вершков над горшком: к началу больших событий, а военных особенно, полезно пребывать малолетним, а останешься в финалу живым можно хитрить и прятаться за возраст:

– Маленький был, не помню...
– но помнить о событиях лучше иного взрослого.

– Повторяешься, об этом в мемуарной главе разговор вели...

– Ну, и что, если повтор?

– На сегодня сложилось субъективное представление о войне:

а) величать родимую "основной" дозволено не всем, но принимавшим участие в драке, делавшим войну, убивал и был убиваем. Или получал увечья. Проявлял героизм, или умирал не свершив героических деяний.

б) война тыловая, не приближавшаяся к пункту "а" ближе половины сотни вёрст с названием "тыл": штабы, лазареты, штабы, лазареты, снабжение войск провиантом,

обувью и одеждой, оружием и "огневым боев", то есть, боеприпасами. м.

в) глубокий тыл с житием не лучше фронтового, но с козырным тузом:

– В тылу жили, войны не видели и горя не знали...

г) война не наступавших и не отступавших, но сидевших на месте по коим четырежды прошёлся "каток войны".

– "Каток войны" пояснить следовало...

– Отступающая красная армия исполняла приказ "вождя" выжигать оставляемую территорию"? Было?

– Было. Тогда и родилось живущее и до се: "ломать не строить, душа не болит". Иначе: ломать, сжигать, взрывать. И враги, гнавшие "красную армию" не церемонились и дожигали свою порцию не понравившиеся сооружений, кои не успела сжечь красная армия. Было?

– Было.

– Сумма?

– Два.

– Поворачивай оглобли, меняй события наоборот.

– Поменял.

– Кто "каток войны" катит?

– Наши...

– Итог?

– Прежний, ещё два... то есть, уже четыре...
– вот она, сладость возмездия: я, автор "катка войны", владелец малых познаний, слышу от высокообразованной сущности свои открытия! Вот он,

сладчайший миг взятия верха над сущностью с пятью высшими образованиями пристыженных учебных заведениях Европы! Что может быть слаще?

– Перестань уродовать моё образование! Не "пристыженное", а "престижное", то есть почетное. Хватит сопли размазывать и плакаться что мало досталось, я видел много и в подробностях, присутствовал во многих сражениях, а бывало и вмешивался.

– В чью пользу и результат вмешательства?

– Без комментариев. Соврёшь в описании батальных сцен - поправлю.

– Пожалуйста, только не грубо, не тычком, как при вселении. Не собираюсь описывать батальные сцены, не участвовал. Будь "сыном полка" - иное дело, военные дети, возможно, ходили в атаки, сохранили в памяти ужас, а мне не следует врать, нехорошее занятие, стар на враньё.

– Новины в войнах нет, родимые на то и затеваются, чтобы угробить как можно больше вражеских тел и минимум своих.

Если в пылу сражений забывались начальные намерения по сохранению живой силы то исключительно "во имя победы над врагом". Ваши войны проходили на особицу: "одна на всех".

Начинал войну "главный", но почему-то потом предлагал "навалиться на войну всем миром". Вы и наваливались, а кто не хотел - убивали. Мир вещь мощная, непреодолимая, но с оговорками:

– Затеяли побоище, суки, и не "просто так", а во "имя будущего процветания страны". Каким вернусь, и вернусь ли?

– О том и речь... В прошлую войну с аппаратов тяжелее воздуха бомбы кидали на город без выбора цели, но погибали некоторые, а остальные уцелели. И твой голод был ужаснее и нестерпимее голода сестёр. Не так ли?

– Войну делю на две части: что видел сам и запомнил навсегда, и другую, киношную и литературную, иначе - чужую.

– Добавь: своей войне следует верить от первой и до последней картинки со звуком, а в чужой можно сомневаться.

– Война "малой" была мне, а кому-то громадной, страшной и неподъёмной.