Прогулки с Бесом
Шрифт:
– Бес, а в тонкостях армянских душ не разбираешься: армянина не пойму, верно, но армянин быстро и всегда поймёт мои намерения. Еврей - тоже. Не примут:
– "Вже чужой"?
– Он самый...
– Чем занимаются в основное время?
– Определение "основного времени" действительно в среде производителей материальных ценностей, "время - деньги", тамошний мир состоит из полного безделья, а потому ни о каком "основном времени" говорить не приходится.
– Бездельничают?
– Нет, играются прежними, земными, забавами: одни организуют виртуальные банки и театры, другие открывают рестораны и подпольные казино. Не бездельничают,
– И там рестораны с казино!?
– Не натуральные, но в мечтах, понятное дело. Знакомо?
– Знакомо... Мои мечты иного свойства, не банковские, и не эстрадные, и от торговли далёкие. Что ещё?
– Пока хватит, а то в другом месте не о чем рассказывать.
– Хорошо, "вернёмся к нашим погостам". "Погост" держится на корне "гость": погостил в видимом мире до сотни лет - и хватит, пора и честь знать, имей совесть и отправляйся в другой мир, меняй прописку. Разнообразие. Интерес. Обожаю определение "место вечного покоя": ни хера не знать о вечности и называть "покоем"! Нет бы вначале ознакомиться с вечностью, а потом чирикать о покое!
– Ошибка: граждане, обретшие "вечный покой" не чирикают, молчат. Разве не так? Из какого источника убеждение о "вечном покое" вытекает"?
– Христианство...
– Верно, объём знаний язычников о душе на порядок больше знания христиан...
– ...но отчего язычники проиграли место под солнцем дилетантам-христианам в знаниях о душе - загадка.
– Самоуверенность сгубила: "мы уверены, а потому и сильны"!
– молодое христианство не было уверенным, но неуверенность заменяла наглостью:
– Вы - язычники, а потому и грешники!
– Христиане в будущем, как когда-то язычники, могут пролететь?
– Вполне, и к этому идут ускоренным шагом. Заболевание христианского учения случилось давно и болезнь протекает по вашему определению "ни шатко, ни валко, ни на сторону".
– Что хотел сказать о наших "местах скорби и печали"?
– Ошибка в определении, далеко не так: более любопытного и весёлого места, чем ваши места складирования отработанных тел не найти.
– Принять за начало искушения?
– Будь любезен.
Почему бес изучил меня быстрее и лучше, но не наоборот - тайну никогда не узнаю. Беса вообще не могу понять оттого ни разу не выиграл в споре.
– Живые мечтают о плите чёрного камня над своими костями с датами "прибыл-убыл", но задай вопрос любому мечтателю:
– Какая разница, где будут валяться твои кости и кости тысяч других, кои ныне в болотах лежат и не предъявляют претензий живым?
– Ни как иначе, но "бесовским резоном" могу назвать твои выпады. Нечего возразить, кости ведут себя тихо, не буйствуют, ничего не требуют и всем довольны. И напоминающая надпись на могильной плите схожа с отметкой "прибыл-убыл" в командировочном удостоверении. Да, верно, возражать трудно, но когда вижу на плите начальную и конечную точки жития владельца земляного участка на местах вечного покоя - думаю: "вроде маловато прожил, а соседу справа больше повезло: девяносто годиков проторчал в видимом мире. Хватит, сколько можно"!
– Если в древние времена усопших устраивала лирическая надпись от живых "спи, дорогой товарищ" в уверенности:
– Достаточно ушедшему внимания проявили...
– ныне в деле увековечивания подошли к прогрессу: на плитах изображают лики усопших полного профиля.
– С обманом, как и при жизни:
– "Молодым ушёл..."
– Интересно рассуждаешь! Изображай ушедших в натуральном виде - был иной вернисаж с тысячью вопросов:
– Надо беде случиться и столько молодёжи помереть! Понять не могу: почему никто не хочет изображать мёртвых такими, какими ушли из жизни!?
– Что непонятно? "Не модно!" И чтобы обмануть любителей шляться по местам "вечного покоя". Какие чувства-эмоции у живых вызывает лик старого, основательно изношенного, со многими следами врождённых и приобретённых пороков, покойника, возрастом за восемьдесят? Изобрази правдивый портрет усопшего - первый заявишь: "чего грустить? Пожил своё..."
Портреты на могильных плитах художественны и впечатляют до страха, что усопший вот-вот подмигнёт и скажет:
– Заходи, за жизнь потолкуем...
– Спасибо, подожду... позже зайду...
– и может свершиться "акт вандализма".
– Только по этой причине? Зависть?
– И такое бывает. Ну, как же! Представь бедное, до уныния, кладбище с простыми, до убогости, опознавательными знаками-крестами. И вдруг кто-то один среди общего кладбищенского убожества (скромности) вырывается вперёд в вопросе почитания усопшего родича и ставит шикарный памятник. Что остаётся думать большей части живых почитателей усопших, коим средства не позволяют строить некрополи? Завидовать:
– Надо такой памятник отгрохать! Каких денег стоит!
– вот и причина. Не выпячивайся в жизни, а после отбытия "туда" - особенно. На Арлингтонском кладбище памятники одинаковы, каждому убитому - простой камень, один не больше другого, кого "вандалить", если одинаковы?
– О каком для себя мечтаешь?
– Мечтаю о кремации, дешёвое и одноразовое дело, а будь деньги - заказал родичам:
– С левого борту могильного холма поставьте громадную консервную банку с надписью "Обжаренные черноморские бычки в томате", справа - не меньших размеров вилку, в ногах - соответственно посудину 0,5 литра, но высокую, не ниже моего роста и толщиной стенок в полтора сантиметра... Можно и более, чтобы завистники не разбили. На горло бутылки - гранёный стакан, из горла никогда не пил...
– Хороший проект, оригинальный и завидный.
В одну из полос жизни, родные и близкие, будто сговорившись, стали покидать наш, второй по красоте, мир, а первый - тот.
Приходилось принимать активное участие в погребении, а потому обвиняю умерших:
– Уходом в мир иной живым создаёте массу хлопот и затрат, настолько ощутимых, что печаль от потери уходит на второй план, а иногда - и далее. Знайте: и я когда-то поквитаюсь с живыми за свои хлопоты!
– куда деваться? Тогда и заметил: в сознании появились нетерпимые, далёкие от торжественности момента мысли на тему похоронной кутерьмы. В паузах между оформлением документов, приобретения домовины (гроб) рытья могилы с выплатой могильщикам дополнительной суммы за "тяжёлый грунт", добывания выпивки и закуски участникам "траурного мероприятия" - появлялись философские мысли образца "все там будем", но злые и далёкие от святости момента. Моральное разложение в отправлении похоронных обрядов присутствовало и до вселения беса, но после "оккупации"разложение двинулось семимильными, не короче, шагами!