Прогулки с Бесом
Шрифт:
– "Хоть и щетинка - но моя!"
Труднейшая задача моему слабому мозгу - создать сценарий унижения, выбрать время для озвучивания и насладиться результатом. Это и есть "миг ромашки":
– "Смотрите и нюхайте, я - "благоухаю"!
Есть другой сорт моих "родичей" с названием "интересующийся дурак". Иная порода двуногих, распределённая в равных долях среди мужчин и женщин. Такие могут вцепиться в любого сотней невинных вопросов:
– "а кто вы такой, а где живёте, а..." - и бывают страшно обижены, если любой формой дают понять:
– "Шёл бы ты, милый,
– простые, открытые и бесхитростные люди таких "вопрошателей" принимают за внимательных и отзывчивых людей, но не так: это всего лишь "ромашки" ждущие мига для испускания собственного "аромата".
"Ромашкам" Природой не дано родить интересное, они питаются чужой информацией, это только "бойцы отряда информационных вампиров".
Родственник жены, старый и мудрый человек без образования, называл их "интересантами". Кто-то иной, с образованием выше, чем у деда, назвал бы их "интересующимися", но дед не знал правил великого русского языка и слова изобретал сообразно своим представлениям.
Дед безошибочно определял, кто обычный "интересант", а кому интересно что-то знать и без ошибки применял родственных слова. Боялся "интересантов" и считал их доносчиками на всех, всем и обо всём. Универсальными, то есть. Не умышленных, сознательных доносчиков, но таких, кто делает подлость по глупости. Категория: "дурак-вредитель".
"Интересанты", как правило, высосанную информацию ни осмыслить, а тем паче применить по назначению, не могут, не дано. Единственное, что доступно - переделать перехваченное по своим соображениям и пустить добытое в оборот во вред себе, но чаще окружающим. Стараниями "интересантов" в памятные исторические времена было изведено не малое количество соплеменников.
Чтобы "антерес" не умер - "итересантам" нужна постоянная подпитка порциями "антереса". Любого и о чём угодно. Добытое "интересанты" забывают по причине "неумения пользоваться микроскопом". Отряд "интесантов" куда опаснее несуществующих вампиров и таким на лбу следует делать чёрные татуировки:
– "Ahtung und Vorsicht! Осторожно: "вампир", категория - "дурак-интересант"! Максимум осторожности"!
– половина бед и несчастий для остальных рождаются в головах "интересантов" с длинными языками.
В один из вечеров последних дней летнего месяца, из кельи вышла Губастая, немного постояла на покосившемся крылечке, осмотрела горизонт, увидела сидевших баб и сошла с крыльца: словесные "битвы" не любила, но их не избегала.
Загребая монастырскую уличную пыль довоенными галошами завода "красный треугольник" - двинулась по своим делам.
Путь Губастой лежал мимо кельи, где на лавочке, освещённые вечерним солнцем, сидели три бабы из упомянутой категории "антиресантов" и чесали языки о скудных монастырских событиях. Четвёртая баба стояла по причине нехватки места на лавке. Маловата была лавка.
Губастая шла, смотрела прямо под ноги и никого не трогала. Знала, что миновать лавку в полном молчании не получится, кто-то из сидевших обязательно зацепит, не могло такого быть, чтобы не зацепили, и когда "зацеп" произойдёт - она им
У сидевших баб иссякли темы бесед, закончилась "пища", требовался новая порция "хлеба нищих", а взять её было негде. Расходиться по кельям на приём сновидений - рано, и чтобы получить "кость" для новых бесед одна из сидевших, как и ожидалось, чем-то зацепила проходившую мимо Губастую.
Та остановилась и ответила. Что - не понял. Язык женщин для меня тогда был непонятен, не понимаю и до сего времени.
"Фонограмму" с текстом зацепа в сторону Губастой прозевал, но ответ, многократно ценнее "зацепа" услышал: задетая остановилась против баб и низким, мрачным голосом сказала:
– Смейтесь, смейтесь! Немцы денитки поставили, монастырь выбивать будут!
– "ромашки" на лавочке, собравшиеся начать крупномасштабную атаку на Губастую, умолкли, как собаки перед грозой, а Губастая, не дожидаясь реакции на ужасное сообщение - продолжила путь...
Так и сказала: "денитки". От кого услышала, от кого узнала об "орудиях для поражения воздушных целей", а главное - запомнила название!?
– С памятью проще: "нитки" слышны... Нитки во все времена, а в военные - особенно - смысл жизни любой женщины - пояснил напарник.
Женщина, что с неё взять? Ей безразлично, за какие преступления перед Рейхом, враги постановили расправиться с советскими пролетариями в бывшем женском монастыре.
И всё же: откуда было знать Губастой о зенитной артиллерии? Абсолютно ничего не понимала в орудиях, но доподлинно знала о намерениях оккупантов в сторону обитателей монастыря? Где и как добыла сведения? Или время сделало далёкую от военного занятия женщину такой прозорливой?
Уловленная новость разволновала настолько, что только чудо удержало от немедленного срыва в бег вокруг обители: "где и когда враги успели поставить орудия для истребления монастыря"!?
– вот она, детская простота: ему следовало немедля погрузиться в страх и предаться панике о предстоящем "выбивании", а он принялся выяснять место, где могли быть установлены ужасные "денитки" и как в деталях мог бы происходить процесс выбивания "городка трудящихся":
– "Как выбивать-то будут!? Вроде бы монастырские стены целы, если не считать двух проломов...Поставят зенитки и через проломы станут стрелять по кельям? Никак иначе, через стену не получится, кельи закрыты стенами... только крыши видны"...
Солнце без замедлений клонилось к закату, а после заката от неба ничего иного, кроме бомбёжек, ждать не приходилось. Выбивание городка врагами только предстоит, выбивание - дело будущего времени, а налёт родной авиации может начаться раньше.
В келью прибежал с большой радостью: "монастырь выбивать будут"!
– время начала ликвидации монастыря оставалось под вопросом.
Необъяснимое свойство всякой тайны: ужас от неё утраивается, если известна только в половинном размере, но полная тайна обсуждается нами без страха...