Прогулки с бесом
Шрифт:
– Гла-а-з- а-а- а- а!!!
– Что глаза!?
– мать видела, как дитя держится руками за "оптику" и орёт дурным голосом, но ничего понять не могла! Что случилось с глазами сына в абсолютно тихое утро у стен родной кельи - неизвестно! Злодеев, кои могли бы причинить вред глазам, ни рядом, ни в отдалении не было, а он страдает дурным голосом! Непонятно! Правильно сказано: "ужасное - это неизвестность". Во все времена и у всех народов неизвестность всегда была страшнее самой опасности и у каждого народа имеется набор действий в непонятных ситуациях.
Что могла предпринять мать? Какой мог быть опыт по лечению
Что это было тогда? Какая "земелька" была насыпана у восточной стены кельи? Кем? Для чего? С какой целью? Навредить "крапивному семени предателя родины"? Нет? Или это была чья-то то шутка? Но для исполнения такой шутки нужно было приходить короткой летней ночью к стене кельи, сыпать неизвестную дрянь без опасения, что тебя заметят. Кто "старался"? Какой "патриот" из "наших"? Ведь отец никому зла не делал, он только зарабатывал крохи у оккупантов и это было поводом разделаться таким способом с его отпрыском? "Очистить родину-мать от предателей"?
Плевать в мои глаза! Они остались целыми, и даже не болели! Волнует другое: что было насыпано у восточной стены кельи!? В том месте, где по утрам я "медитировал"? Что за химикат? Где монастырский "борец с вражескими прихвостнями" добыл порох?
"Дух исследователя" в то солнечное утро моим пальцем удовлетворил любопытство! Удовлетворить желание "духа исследования" - превыше всех телесных мук! Но что же это было? Что за "песок"? Порох? Потом имел общение с порохом, этим нужным, прекрасным и благородным продуктом человеческой деятельности, но почему он так злобно обошёлся тогда с моими глазами!? У пороха другое назначение: выталкивать снаряды из стволов пушек и рвать стальные болванки на массу стальных осколков, но не вызывать резь в глазах! Не жжёт порох, если не показывать ему огонь, знаю! Не поджигайте порох - и он вас не тронет. Не провоцируйте его!
– первое условие при общении с порохом.
– Верно, но если порох не поджигать, то теряется смысл его бытия! Его изготовляют для поджигания "вам на потребу".
– Бесяра, с таким непомерным образованием, как твоё, стыдно не знать, что в старину мужчины пили раствор пороха на спирту для укрощения семени своего. Понятно о чём это я?
– Понимаю. Избавляло женщин от зачатия?
– Не пробовал, не знаю...
Глава 94.
Качели.
Как-то в один из дней лета в районе недавней "пивной" часовни, что в северо-восточном углу, запел патефон! Если, как написано в книгах, "кони, заслышав пение трубы рвались в бой", то и я мало чем отличался от книжного коня... хотя, нет, у меня "класс" инструмента был выше.
Неописуемая радость - это услышать пение знакомого музыкального устройства, и, думаю, не было в военное время таких, кто прошёл бы мимо поющего ящичка с именем "Патефон".
Следуя на звук вспомнил собственный патефон, радовавший слух в короткие дни прошедшей зимы, вспомнил и его исчезновение из дома:
– Съели мы патефон - объяснила мать исчезновение музыкального устройства.
Прибыл на место увеселения: это было выше нынешнего "Диснейленда"! Что там всякие нынешние увеселительные "ленды", грош цена им! На тогдашнем, помимо поющего патефона были и качели! Примитивные, на двух жидких столбиках с перекладиной из лома. Две пёстрые, прежде невиданные верёвки, не толще моего мизинца, были основным элементом увеселительного сооружения с названием "качели". Рядом, на табуретке, заливался "Рио-Ритой" патефон. Что это была "Рио-Рита" - об этом узнал через годы, когда постиг начальную грамоту и повторно встретился с пластинкой. И память работала на меня: помнил "Рио" с первой встречи, а как называется - потом.
Основная деталь тогдашних качелей - верёвка. Пёстрая, красивая и с цветной ниткой, но уж очень непрочная. Хилая верёвка выдерживала только совсем уж маленьких детей, кои не понимали прелести качелей.
Веса детей моего возраста, даже шкетов вроде меня, красивая верёвка не выдерживала и рвалась. Её связывали и вновь пускали в "эксплуатацию". Владелица качелей берегла "аттракцион" для самых маленьких.
Верёвка, для надёжности, к перекладине шла в "две линии", но это не спасло её от обрывов. Качались по очереди, но очередь в отношении меня не соблюдалась: то ли владелица качелей боялась воздействия моего "веса" на диковинные верёвки, или это происходило потому, что я был всё же из дальнего конца монастыря. "Чужой".
Повторяю: "качели" таковыми называться не имели права, это была пародия на качели: место на верёвке, где помещались тощие детские зады, каким-то тряпьём для избавления от врезания верёвки в нижнюю часть тел. Всякий, получающий удовольствие от качания, долго выдержать врезавшуюся в зад верёвку не мог. Было понятно, что качели сооружались женскими руками, были примитивными, и, как спортивное сооружение, представляли опасность для получающих удовольствие детей. Когда верёвки рвались, и очередное раскачивающееся тело падало на землю, то определить, чего больше получали от качания, было трудно:
удовольствия, или ушибов.
У верёвки была и ценность: зная её слабость "на разрыв" качающимся не позволялось увеличивать "амплитуду":
– Качайся потихоньку!
Когда приходила моя очередь качаться, то тряпичная защита зада для всех почему-то исключалась для меня. Дискриминацию видел, понимал, но почему-то страданий и обид не испытывал. Или уже тогда кто-то неведомый учил анализировать ситуацию? Это на седьмом-то году жизни? Не рановато ли? Если видел, как качающиеся падали при обрыве цветной, непрочной верёвки, то стоит ли переживать что лишают столь скромного удовольствия? Не будет ли такой отказ избавлением твоего тощего зада от ушибов?
Поющий патефон доставлял больше удовольствия, чем рискованное качание. Что такое "дискриминация" - не знал, но подвергался. Какие это были прекрасные, тёмные и невежественные времена!
Качели долго не просуществовали: появившийся молодой немец из тех, кто стоял в монастыре, внимательно и ненадолго уставился на примитивное "спортивное сооружение", достал из нагрудного кармана кителя мечту каждого монастырского мальчишки - перочинный нож и аккуратно, под перекладину, обрезал красивые, но непрочные верёвки!