Проходная пешка
Шрифт:
– Вы уже как-то пытались, - напомнил я.
– Простейшего громовержца хватило, чтоб вас раскидать.
– Это с непривычки. К тому же, трех Мастеров и Магистра Ордена с нами не было.
– Кстати о Мастерах… - я уселся на камень.
– Сколько Мастеров или Чародеев хотя бы на вход поставили?
– Никого.
– Ребята, а каким местом вы думаете?
– поинтересовался я, поднимаясь.
– Ты что - думаешь, эти ваши тридцать человек при Силовой атаке хоть пять минут проживут?
– Так там заграждения…
– Заграждения… Живых тральщиков у Волка хватит, кочевники нынче - на пятак пучок. А нашему
– Правильно, Меченосец, - Грентвиг воздвигся за моей спиной.
– Только люди там знают, на что шли. А Мастеров я туда поставить не могу - не так нас и много. И у каждого своя роль.
Опять это проклятое словечко! Я против воли криво ухмыльнулся. Роль, стало быть… А еще припомнилось вдруг ни к селу ни к городу, как я у Йокановской башни подъемный механизм раскручивал - массивный такой маховик, и пошел сначала со скрипом, разогнался, завертелся - и не в ту сторону… Значит, роль. Ну что ж, внесем элемент импровизации.
– Кстати, я от тебя пока ни словечка отчета не дождался, - сварливо напомнил Грентвиг. Я только отмахнулся:
– Некогда. Вы, стратеги и тактики, подумали, что те, кто вход держать будет - смертники? Причем без какой-то конкретной пользы.
– Ты что опять задумал, Меченосец?
– подозрительно осведомился Грентвиг, сообразив, что неспроста я тут выступаю.
– Да ничего особенного. И не только задумал, но еще и сделаю. Вход держать буду я.
Если б я серьезно собирался на Луну прогуляться, мне бы и то такого не услышать - вся компания хором принялась упрекать меня в непроходимой глупости. Подключился даже Коллинз, пробегавший мимо с какой-то трубой вроде гранатомета. Даэл молча стоял в сторонке, насмешливо щурился, накручивая на палец прядь своей холеной бороды. Отдельных реплик я, в общем-то, и не разобрал, и когда поток ругани иссяк, спокойно заявил:
– В общем, я пошел туда. Если считаете, что мне нянька нужна, моей "гориллой" в данном случае Торан будет.
– Я-то пойду, - Торан выглядел еще более хмурым, чем обычно.
– А тебе-то… Твое дело…
– Ты меня учить будешь, что мое дело, что нет?
– Идиот, - безнадежно констатировал Эрик.
– Леонид хренов. А какой-нибудь шальной снайпер тебя зацепит - что тогда? Сидел бы и не высовывался, момента ждал.
– Я пока только сообщил. А могу и начать распоряжаться.
Малыш переступил с ноги на ногу:
– Тебе, придурку, действительно нянька нужна. И слюнявчик с подгузником. Я с тобой.
– Вместо подгузника? Нет. Лишний ствол там ничего не решает, польза только от Чародеев. Да не пугайтесь вы так, контакт с Ущельем я и на любом полюсе удержу, хоть на северном, хоть на южном.
– Герой кверху дырой, - уведомил Эрик.
– Ну что за пацанство, в самом деле?
– А я напоминаю: некоторые пацаны-штаны на лямках малость всякие вероятности просчитывать умеют. И ясно этим пацанам, что на этой передовой заставе без хорошего Силовика и трех минут не удержаться, так что опусти-ка лесенку, пока я командовать не начал.
– Лучше опустить, - мрачно сообщил Малыш.
– А то он тут всех построит, как в Зачарованном.
Внимание Грентвига с Даэлом тут же переключилось на Малыша, я мотнул головой Торану и потопал по грубым ступеням к огороженной площадке на краю обрыва.
Хорошо ребята окопались -
Я вздохнул, повернулся задом к обрыву и неловко начал спуск, а сверху на меня, явно не понимая и не одобряя, пялился Торан.
До полосы заграждений, где Генрих с командой сидит, километра четыре. Ладно, если верить Эрику, обойти нас не должны, и высотки прикрыты… хотя тот еще из меня тактик, прямо скажем. Я в этих массовых зарубаловках вообще первый раз в жизни участвую. Немного радует, что обычные методы ведения войны здесь и сейчас - дело третье, дань традиции… Хотя где-то слева, судя по звуку, километрах в трех, уже и перестрелочка слышится - так, вялый обмен любезностями, никому особого вреда не причиняющий. Ладно, мое дело - с Волком в контакт войти вовремя. А потом еще и выйти.
А ведь правы были те, кто меня удержать пытались - мне б сидеть спокойно и работать в тесном контакте с Ущельем при поддержке двух асов - не хухры-мухры, Магистры… Чего ж я, спрашивается, на передовую заставу поперся? Не из пацанского же благородства, как Эрик полагает… А из-за чего? Есть, конечно, некоторая надежда, что меня накроет до основного контакта, и не придется до конца идти. А попутно и поразвлечься, искрошив в салат кучу злыдней-кочевников. На войне как на войне. За что боролся, на то и напоролся… И нечего из себя пацифиста корчить.
Кстати, смешно получается: посреди всего дерьма, в которое мы угадали, возникает вдруг этакий островок благородных рыцарских традиций: исход всей этой свалки решается, по сути дела, в единоборстве. Героический Мик Меченосец, романтик и чудак с большой дороги, против дерзкого супостата - Волка-Челубея… И опять ты, Ордынцев, темнишь что-то. Сваливая из-под бдительного грентивгова ока, ты об этом думал? Хрен там… Тошно стало, захотелось доказать, что я не фигурка в игре…
И опять у вас, сударь мой, несходнячок-с получается. Кому доказывать? Себе, что ли? Да и доказательство-то, прямо скажем, дешевое. Бульварной романтикой за версту отдает. Так что хватит в себе копаться, ничего хорошего все равно не выкопаешь. Как ни крути, я главная ударная сила. Ферзь. С собственным гамбитом в башке. Глупым, но нестандартным…
Вот черт, а ведь мне двадцать пять. И чему ж это я за четверть века обучился? Чему, точнее говоря, меня научили? Какого зверя я в себе пробудить еще должен? Который ест капусту, вероятно… И чем мне еще за это расплачиваться придется - тоже не ясно… хотя я уже начал, похоже - и "второй план" с Ильмирой, и наш с Гельдой разговор… К черту. Не хочу.
А вообще, чем ближе к месту предстоящей драки, тем меньше меня все эти мысли занимают, уступая место привычному холодному возбуждению, рефлексам отлаженной боевой машины. И ноги сами несут меня по утрамбованному временем щебню, и стучит по капюшону мелкая морось, и короткий автомат на ремне мешает меньше обычного. В общем, полные штаны всевозможной романтики… Торан приотстал на пару шагов, молчит, как всегда, но вот сейчас чувствуется между нами некое взаимопонимание. Во всяком случае, хоть моего хамского отношения к субординации он и не одобряет, поступок мой ему понятен и даже близок.