Проходные дворы биографии
Шрифт:
Значит, в субботу, часа в три, заехали с Вокой за Милой, приехали на дачу. Побежал к Журавлям – поцелуи, охи, ахи. Дима уезжал в Москву, я отвез его на станцию. Узнаю, что Рапопорты приехали. К ним. Там полная истерика – шум, гам, около колодца две семьи в полном составе орут.
С раннего утра начали с Вокой делать машины и кончили в половине седьмого – три колеса монтировали, мой аккумулятор сидел, пока завелся, пока достали дистиллированной воды, а краска, несмотря на чехол, страшная, вся полосами, просто зебра, а не машина. Чехол кое-где прилип, а кое-где нет, и так получилось. Тогда Мила достает восковую пасту и начинает тереть машину, мы с Вокой помогаем. Получилось великолепно – такой она еще никогда
Тебя целуют: Свет, Наталья [40] и бабушки…
Кутя, так долго не общался с вами, что вы, наверное, голодные и одинокие. Я тоже. Ну, еду к тебе. Авось прорвусь.
Записка написана на листке «Автомобиль М-20 «Победа», инструкция по уходу.
Кутя! Я уже очень соскучился без тебя, я ведь абсолютный бросик – никого нет. Мечусь туда-сюда. Как ты там? Сегодня ночевал у Мишки Рапопорта. Он один, ему страшно и скучно. Спали на двуспальной кровати. «Вот бы нам такую», – помнишь, мечтали. Ничего подобного – неуютно, далеко и холодно. Лучше тахту.
40
Святослав Кнушевицкий – виолончелист, Наталия Шпиллер – его жена, оперная певица, педагог.
Напиши, что тебе надо и чего хочется. Выгляни в окошко. Целую вас. Безумно скучающий отец и муж.
Ты не потолстела? Все мне говорят, что ты потолстела.
Киса!
Какая же ты глупая девчонка! Взяла и заплакала тогда, и отвернулась, и ничего не сказала. У меня прямо сердце оборвалось, а тут еще, как назло, нянька долго не шла, я прямо измучился. А оказалось, что ничего, а я уже передумал все, от самого худшего до пустого. Ты, пожалуйста, не делай так больше, а то отец у него будет сердечник.
Выглянь в окошко. Так глупо разговаривать через 4 этажа с улицы, с народом, мамой и так далее. Так хочется тебе сказать много разного ласкового и хорошего, а получается какое-то глупое мычание и шаблонные крики. Ты меня понимаешь?
Целую! Иду!
Телеграмма из Свердловской области
Желаем Раисе Самойловне и Наташеньке воспитать нам Мишеля достойным своего уникального отца.
Эфрос, Колеватов, Гиацинтова, Барский, Ларионов, Колычев и другие. Всего 74 подписи.
Письмо из Кустаная, 1959 год
26 января
Кис мой! (Хотел написать «жена моя» – раздумал: плохо звучит.) Это я!
Город, если это можно назвать городом, Семиозерск. Прямо с поезда – на автобус и за 160 км от Кустаная – сюда. Поместили в курной избе – называется гостиница. Паровое отопление находится рядом с баней (бывший предбанник) – духота страшная,
Да! В Челябинске стояли целый день. Ходил по городу, нашел Возженникова, Стегачеву и Левита [41] (помнишь их?). Провели целый день вместе. Вечером смотрел «Почему улыбались звезды». Спектакль средний, но Володька (играет главную роль) очень мил, а Галка в эпизоде просто хороша. Играют много, разное, тоскуют по Москве. Вечером, к отъезду поезда, все прибежали на вокзал – с шампанским, апельсинами, коньяком. Сидели с нами, прощались. Ты даже не представляешь, как это было хорошо и искренне. Все наши даже притихли, наблюдая эту сцену прощания. Да! Ничего нет лучше студии и настоящей старой дружбы. Вдруг через два-три года встречаешься совершенно случайно, и как радостно. Какие близкие, оказывается, эти люди, с которыми, может быть, в студии и не очень-то был близок.
41
Владимир Возженников, Галина Стегачева и Александр Левит – бывшие «щукинцы».
Все ахали над Мишкиной карточкой. Я прослезился и обещал заехать на обратном пути.
Киса! Ты, наверное, не понимаешь еще этого, но поймешь вскоре. Прелестно и грустно.
Вчера провели первый концерт здесь, в Семиозерске, в нашем подшефном районе. Был успех. Сегодня утром поехали в лес, фотографировались. Погода совершенно изумительная – солнце, ни ветерка, и кругом, насколько хватает глаз, – снег, снег, снег. Будем до 1 февраля жить здесь, в Семиозерске, и выезжать в окружные совхозы. Сегодня у нас два концерта. Потом поедем в другой район и там будем дней десять.
Писать тебе буду редко, ибо неоткуда отправлять письма, из совхозов они идут по 10–15 дней. Ты мне пиши на Кустанай, до востребования – я буду там 1-го числа, и ты должна мне к этому времени дать полный отчет московских событий. Я скучаю по дому, тебе и Мишке. Крепко вас целую и люблю.
Если удастся, то позвоню когда-нибудь вечером.
P.S. Кися, ты ценишь, что я не написал ни полслова о резине, гараже.
Письмо Наталии Николаевны
Начало письма не сохранилось
…Очень не хочется держать Мишку в Москве весь май и июнь, а без меня на даче он жить не может, так как все врачи в один голос говорят, что его обязательно надо кормить, хотя бы несколько капель в день, как лекарство. Это предохраняет от всех заболеваний. Поэтому я думаю делать диплом до мая, потом уехать на дачу, с осени опять диплом и в ноябре-декабре защищать. Как ты на это смотришь?
И потом я боюсь просто не вытянуть до июня, ведь работать придется не меньше десяти часов в день. И если бы я спала ночью, а так очень трудно, и буду совсем психом.
Напиши скорей свои соображения по этому поводу, а то это надо решать немедленно. Или просто и откровенно оставаться на второй год. Но это, по-моему, хуже, да и на следующий год будет совсем другая программа.
Мишка лежит чистый и сытый, в благодушном настроении, и даже дал свою лапу, чтоб послать папе.
Он сидит почти без поддержки, но я долго не разрешаю, только на минуточку.
Вчера надела ему башмачки и держала под мышки так, чтобы ножки касались пола. И он (вот что значит инстинкт!) стал перебирать ножками, как будто идет.