Проигравший получает все
Шрифт:
– Это не шестьдесят долларов в час, верно? усмехнулся Барсинский.
«Что ж ты, скотина, обязательно хочешь, чтоб я почувствовала себя проституткой?» – подумала Оксана, но вслух пробормотала:
– Спасибо.
– Пойдем. Барсинский встал.
Выключил свой лэп-топ, сложил и закрыл его на ключ. Ключ бросил в сейф, захлопнул дверцу и сбросил код.
«Все кончено», – промелькнуло в голове у Оксаны.
– Прошу, – сделал он жест в сторону «комнаты отдыха».
Оксана обреченно двинулась к ней.
…Его судорожное и короткое подергивание не доставило ей – как обычно в последнее время – ни малейшего удовольствия.
Оксана принялась поспешно одеваться и поправлять прическу и макияж.
"Так теперь будет всегда, – горько думала она, выходя из кабинета Барсинского. Сам Барсинский уже восседал, причесанный, за своим столом. – Я день за днем буду терпеть его прихоти. Буду чувствовать себя последней проституткой. А откажусь – потеряю работу… Восемь штук в месяц… Вот чем обернулся мой гениальный план… Я стану очередной наложницей Большого Босса…
Пока не надоем ему и он меня не выкинет…"
В ее сумочке рядом с бархатным футляром с серьгами лежала дискета, теперь уже абсолютно бесполезная.
Глава 12
Довольно трудно организовать операцию налоговой полиции в течение одного дня – тем более если этот день выходной.
Валерию Петровичу, отчиму Татьяны, это удалось.
Я еще раз отдал должное ему, кагэбэшнику-отставнику. Видать, у него сохранились крепкие связи на самой верхотуре правоохранительных органов.
Без четверти одиннадцать мы на «Форде» и автобусе выдвинулись в район Кузьминского кладбища. В «Форде» сидело двое налоговых полицейских и двое оперов с Петровки. В автобусе-"пазике" размещалось подразделение физической защиты с автоматами АКСУ и я со своим газовым пистолетиком.
Офис на краю кладбища принадлежал моим, так сказать, коллегам – охранному предприятию «Оазис». Налоговые полицейские не сомневались, что при обыске в этом оазисе они найдут массу нарушений – как, собственно, отыскали бы их и у меня в конторе, и в любой другой фирме на территории России. Милицейские опера, в свою очередь, рассчитывали при налете на «Оазис» обнаружить незарегистрированное оружие, наркотики и подслушивающие устройства.
А я – Дмитрия Полуянова.
Вчерашний день, воскресенье – начавшийся для нас с Татьяной в квартире Германа Титова с захвата его сообщника Велихова, – я провел дома у Таниного отчима Валерия Петровича. В меру своих сил и скромных (в сравнении с теми, что имел толстяк) связей помогал ему в организации сегодняшней операции. У меня отчего-то не было сомнений, что похищенного журналиста следует искать именно здесь, в особняке на окраине Кузьминского кладбища. Самого журналиста – или хотя бы его следы.
После того как дома у прыщавого «космонавта» Титова мы повстречались с его подельником Величковским-Велиховым, картина преступления стала в общих чертах ясна.
Этот Велихов задумал обокрасть господина Барсинского (или, быть может, получить какие-то сведения, компрометирующие магната и миллионера – это оставалось неясным). Сделать это он решил новейшим и модным способом – через компьютерную сеть. Для этого Велихов привлек талантливого юнца-программиста
Титов всего-то за пять тысяч долларов – бедный компьютерный террорист!
– написал программу-"жучок" и передал ее своему работодателю Велихову. Тот каким-то образом, каким? – это оставалась неясным, но для меня никакого значения не имело – запустил «жучка» в компьютерную сеть Барсинского.
Все у виртуальных грабителей шло как по маслу до тех пор, пока бедный Герман не решил проявить ненужную инициативу. Девятого августа он через Интернет подключился к компьютеру Барсинского и активировал своего «жучка».
Захотелось мальчику проверить, как работает его игрушка!
Вторжение в компьютер не осталось незамеченным для Барсинского.
Наверно, у Барсинского работают компьютерщики ненамного менее талантливые, чем юнец Герман (и при этом, добавлю в скобках, наверняка более мытые). Его люди довольно быстро вычислили номер, с которого звонил незадачливый хакер.
Когда бы Герман устанавливал связь с компьютером Барсинского со своего телефона – сидеть бы ему сейчас в особняке у загадочного Липки. Но кто-кто, а я тогда бы искать его не стал. И не появилась бы у меня в офисе шикарная женщина Таня с заплаканными глазами, и не обнаружили бы мы хладный труп в ее квартире, и не пришлось бы нам гоняться по Москве, уворачиваясь от бандитских кулаков и пуль…
Но юный компьютерный онанист решил тогда, девятого августа, схитрить. С помощью телефонного сканера он подключился к телефонному номеру своего соседа, журналиста Димы Полуянова. Герман утверждал: для того, чтобы тому пришел счет за Интернет. Детский сад!.. Я же подозревал, что не все было так просто, как рисовал нам этот мальчишка. Наверное, ему именно этот Дима чем-то насолил. К тому же Герман хотел, на случай, если на его звонок вдруг выйдут, отвести от себя подозрение.
Последнее прыщавому «космонавту» блестяще удалось. Компьютерная контрразведка Барсинского зафиксировала, что вторжение в виртуальные святыни магната произошло с телефона, принадлежащего скандальному журналисту. Что они могли там подумать? Верно, то, что подумали: журналюга похитил у миллиардера самую ценную, самую секретную и самую компрометирующую его, олигарха, информацию. И если не принять срочных мер, она, эта информация, не сегодня-завтра очутится на газетных полосах.
Охранники Барсинского немедленно приняли контрмеры.
Результатом этих костоломных мер явилось все прочее: похищение журналиста, убийство в его квартире несовершеннолетней подружки, подозрение, павшее на несчастную Таню… А затем – убийство в Таниной квартире случайно зашедшего навестить ее соседа, охота за самой Таней, которая решила ловить преступников на живца (при этом в роли живца выступила она сама и в некоторой степени ваш покорный слуга)…
Все это я изложил толстяку Валерию Петровичу, Таниному отчиму. На протяжении моего доклада он молчал, полуприкрыв глаза, курил одну болгарскую сигарету за другой, а по окончании моего сообщения пару минут сидел тихо, втягивая и вытягивая толстые губы. Ни дать ни взять Ниро Вульф. Только вместо трехэтажного особняка с лифтом у отечественного Вульфа имелась однокомнатная, довольно-таки запущенная квартирка на Сельскохозяйственной улице. По результатам моего доклада полковник в отставке Ходасевич пробормотал – точно в стиле Ниро Вульфа: «Приемлемо!»