Проигравший. Тиберий
Шрифт:
— Младший командир Херея! Кассий Херея!
Он сразу встряхнулся, словно разгоняя сон. Одновременно заметил, что его солдаты тоже насторожились: многие выглядели недовольными. Понятно — зря командира тревожить не станут, то есть можно готовиться к тому, что сейчас погонят на какую-нибудь работу вроде починки дренажной системы. А холодный дождь с ветром, между прочим, еще не думает прекращаться, и даже, кажется, становится все сильнее и омерзительнее. Кассий выскочил наружу и откликнулся, как положено по уставу:
— Здесь Кассий Херея, первая центурия пятой когорты девятнадцатого Галльского!
Услышав
— Хм. Слушай, взводный Херея, давай-ка переоденься поскорее во что-нибудь получше. Ты выглядишь, словно только что из боя.
— Я одет по форме, — возразил Кассий, не понимая, куда клонит вестовой, и не желая сразу обострять с ним отношения. — Сам легат никогда не делал мне замечаний.
— Послушай моего совета, — нетерпеливо оборвал его вестовой. — Возьми у кого-нибудь хотя бы новый плащ. Тебя приглашают не к Вару, а гораздо выше.
Кассий едва удержался, чтобы не присвистнуть от удивления. Слова штабного порученца могли означать только одно: ему сейчас доведется увидеть самого Тиберия и, возможно, выслушать какой-нибудь особый приказ. Он без лишних рассуждений бросился в палатку и принялся рыться в своих вещах, где лежали и новый плащ, и красивый нагрудник, еще ни разу им не надеванный. Весь взвод сразу озаботился проблемами своего командира — и вскоре Кассий был одет с иголочки. Он позвал вестового:
— Эй, друг, как тебя? Зайди, посмотри: достаточно ли я хорошо выгляжу?
— Выйди лучше ты ко мне, — послышался ответ.
Кассий, оглядев солдат на прощание, вышел к поджидавшему его вестовому.
— Вполне, вполне, — одобрил тот. — Прости, взводный, что я не зашел туда. Я не люблю заходить к вам — уж слишком у вас там пахнет… Как в конюшнях у моего отца. Ну ты готов? Пойдем же.
Кассий даже обижаться не стал, поняв, что вестовой, выказав свою брезгливость, одновременно поставил его в известность о материальном положении, которое у него было наверняка выше, чем у Кассия. «Неудивительно, — подумал Кассий, — что этот петушок служит на таком теплом местечке, как это. Богатым везде хорошо!»
Они прошли вдоль длинного ряда палаток, мимо сложенного из грубо отесанных камней жертвенника и трибунала, представлявшего собой кучу земли, покрытую пластами дерна с помостом из досок наверху — Кассий всегда, проходя мимо, осматривал трибунал, потому что именно его взводу выпало недавно обновить и починить это сооружение. И всякий раз отмечал, что трибунал теперь выглядит гораздо внушительнее. В дальнем конце лагеря виднелась большая штабная палатка и рядом с ней — несколько маленьких, в которой под особой охраной хранились значки легионов. Возле штабного шатра вестовой дал знак Кассию остановиться и подождать, а сам вошел внутрь, с небрежной манерой человека, привыкшего вращаться в самых высоких сферах.
Из шатра доносились звуки разговора. Можно было расслышать тяжелый басок главнокомандующего —
Стоять в ожидании пришлось довольно долго. На всякий случай Кассий встал немного в стороне, чтобы не мешать беспрестанно входящим и выходящим из штабной палатки офицерам, приняв, по его мнению, самую подходящую стойку — с руками, сложенными на груди, чтобы не выглядеть ни часовым, ни нарушителем дисциплины, ожидающим наказания, ни праздношатающимся. Дождь все моросил, и новый плащ понемногу напитывался водой, а на краях шлема повисли крупные капли.
Вышел вестовой — наконец-то. Держался гораздо вежливее, чем там, возле казарм.
— Кассия Херею требует к себе командующий, — Объявил, как глашатай о начале представления в театре.
Кассий коротко вздохнул, собираясь с духом, и прошел за полог, предусмотрительно отдернутый вестовым.
Внутри штабной палатки было гораздо светлее, чем в палатке его взвода — здесь было больше свободного места и вдобавок к тусклому дневному свету, пробивавшемуся сквозь тонкое полотно, горело несколько ярких светильников. Пахло гораздо приятнее, чем в обычной казарме. Хотя все-таки по-солдатски. Так, наверное, должны пахнуть высшие офицеры, успел догадаться Кассий, прежде чем заметил главнокомандующего. Тиберий Клавдий, стоя возле стола, накрытого картами, казавшийся под сводом шатра неправдоподобно высоким, пристально разглядывал Кассия.
— Кассий Херея, первая центурия — пятой — девятнадцатого Галльского! Прибыл по приказанию трибуна!
Теперь нужно было стоять по стойке номер один, без каких-либо отклонений от устава.
Тиберий, помолчав немного, отчего смолкли разговоры окружавших его офицеров и в шатре установилась мертвая тишина, проговорил своим обычным, лишенным выражения голосом:
— Мне говорили, что ты — хороший командир, Кассий Херея.
— Рад служить отечеству, Цезарю Августу и тебе, трибун!
— Вижу, что рад. Давно командуешь взводом?
Кассий обрадовался вопросу. Как раз сегодня утром он от нечего делать посчитал, сколько дней прошло со времени его назначения младшим командиром.
— Один полный месяц и четырнадцать дней, трибун!
Тиберий улыбнулся, что выглядело несколько неожиданно.
Его улыбку сразу повторили некоторые офицеры. А Квинтилий Вар, стоявший рядом с главнокомандующим, наоборот, нахмурился. Тиберий не обратил на легата никакого внимания, и Кассий решил тоже не обращать — держаться той линии поведения, которую выбрал вначале.
— Немного. Но вполне достаточно, чтобы кое-чему научиться, — сказал Тиберий, — А ну-ка, взводный, расскажи-ка мне что-нибудь про германцев!
Кассий раздумывал всего пару секунд.
— Германцы — это враги Рима и императора. Представляют опасность, только когда имеют большой численный перевес. Обладают природным коварством. Излюбленный способ нападения — из засады. Стойкого сопротивления не выдерживают. В единоборстве уступают. Могут использовать отравленные стрелы. Имеют в лесах множество укрытий, вырытых в земле…