Происхождение боли
Шрифт:
— Я почти уверен, что Обмани-Смерть приманил его.
— Вздор! Он не из таких.
— Что же он искал на твоём семинаре?
— Защиты. Видел бы ты, как он выкладывался на боевой подготовке! Словно на войну собирался…
— Однако, втихомолку.
Видок закрыл папку и всё так же неприветливо уставился на коллегу:
— А что он должен был говорить? Кто знает, что там у них?… Он — душа непростая. Может, винил себя кругом: и Тайфер этот, и влюблённая девица, и сосед, живший-живший себе спокойно и вдруг оказавшийся бандитом.
— К тому же извращенцем, — злорадно прибавил Люпен.
Видок вскочил, чуть
Глава ХСIV. О смелости
Курсантов-криминалистов тогда набралось около дюжины. В первую неделю Видок не выпускал молодёжь из мертвецкой, показывая всевозможные телесные повреждения. На третий день почти половина отказалась от специализации, а суровый сыщик продолжал испытывать нервы оставшихся. Рассказывая, как отличить, например, ожог нанесенный жертве после смерти от прижизненного, он сперва загасил свою сигару о серую грудь зарезанной проститутки, потом раскурил вновь, взмахнул дымящимся кубинским рулетом и спросил, кто отважится предоставить свою плоть для сравнительного эксперимента. «Вы не имеете права!» — возмутился кто-то. «О неправоте моей хотите толковать — валите на курс для прокуроров!» — прорявкал Видок, готовый ещё хорошенько поругать учеников за трусость, да и замять это дело, но к нему подошёл Эжен и отогнул левый рукав, причём с таким видом, словно не находил в требовании куратора ничего необычного.
Забрезжило жестокое посрамление Видока. Он глянул в спокойное лицо студента, малодушно внушил себе, что перед ним всего лишь очередной сопляк, помешанный на героике и своей придурью заслуживший и не такого урока, отвёл глаза, ткнул сигарой в подставленную внешнюю сторону запястья; вместо стона или вскрика расслышал только быстрый, но тяжёлый вздох, который с тех пор часто повторялся ему в дремоте…
Стыд не давал Видоку покоя. В тот же день он нашёл Эжена, стоящего где-то одного и сказал, неуклюже подбоченясь:
— А ты молодец, гасконец! Копия римского Муция…
— Я аквитанец, — ответил Эжен, направив косой взгляд на подбородок наставника, — А что до Муция, то он хоть пожёгся для важного дела — не из любопытства.
— Зато у него толком и выбора не было. Не сунь он в огонь одну руку — его бы всего туда запихнули.
— Если в деталях, то он пожертвовал правой…
— Вот этого я не понимаю, — стал уводить Видок, — Впрочем, известно, что люди смелые бывают одновременно и находчивы, и туповаты.
— О чём вы?
— Я бы на его месте сжёг худшую руку — левую.
— Ну, так он же был Сцевола — левша.
((Самого Эжена было трудно оценить по руке: бил он правой, но расписывался левой)).
— Так это его уже потом так прозвали.
— Уверены? А я думаю, он потому и расстался с правой рукой, что был левшой от рождения, — возразил Эжен и прибавил, — Смелые люди — отнюдь не болваны.
Глава ХСV. Разоблачение Вотрена
— Эй, аквитанец!
Эжен остановился у коридорного поворота, дождался Видока, и к выходу они медленно пошагали рядом.
— Главное счастье этой лавочки в том, что революция позволила самым умным ворам перевернуть свою жизнь — ценой ренегатста, да, и это было страшно. Однако нам никто не стал мстить. Наши места в бандах заняли другие, и они сразу поняли, что сыщик,
— Вам я готов помочь бесплатно, — понял его Эжен, — если это не пойдёт против чести.
Видокова пауза ознаменовала деликатность вопроса.
— … Когда он впервые бежал с каторги,… это я его вывел… А познакомились мы, когда нам…
— Было меньше чем мне сейчас, — скучающе продолжил бывший курсант, — Думаете, это даёт вам право собственноручно пустить его в расход? Или вы нашли способ его спасти?
— Да, я постарался бы ему помочь… Расскажи мне о нём то, чего я не знаю! Версия Люпена — она имеет основания!?
— … Конечно.
— А в деталях?
— Отзывая меня для разговора наедине, он почти назвался своей тайной кличкой — Обмани-Смерть. Чтоб так сплоховать, надо было на всю голову заклиниться. Потом он вел себя ещё чудней: показал мне шрам на своей груди, да ещё приложил к нему мою руку — так крепко, что я услышал, как колотится его сердце. Впрочем, я и сидя в стороне почти слышал… То, что он ляпнул прямо: люблю вас — может ещё ничего особенного не значить (так сказать можно о репе или грушах), но истинную причину своей заботы — нет! там было слово преданность — он только пообещал раскрыть; он так сказал:… «когда-нибудь я вам отвечу,… но тихо, ну ушко». А ещё: «Вы можете найти во мне глубокие бездны, сильные сосредоточенные чувства — то, что глупцы зовут пороками…». Вообще (- внутренние уши Эжена вихрем прокрутили вотреновы монологи — ) там было много эротических намёков. В свете научаешься распознавать их. Вам, полагаю, и перечисленного достаточно? (- рот Видока обвис шнурком, а глазные прорези как-то съёжились к носу — ). Не представляю, для чего и как вы сможете это использовать, но информации у вас явно прибавилось. А теперь извините, меня ждут.
— Постой! Ты-то сам… что намерен с этим делать?
— … Не знаю. По обстановке, — Эжен пожал плечом и взялся за дверную ручку.
— Будь осторожен. Если что — сразу ко мне! — просящее послал ему вдогонку перебежчик.
Глава ХСVI. Рассказ Лары
— Не мозоль язык вопросами. О себе я и при жизни знала только это имя, — говорила Лара.
— Кажется, у тебя была очень необычная история.
— И у тебя — раз мы сейчас тут вместе.
— Признаться, я до сих пор жива, моё тело на земле просто спит…
— Эге!
— Чтоб очнуться, я должна встретиться с Богородицей. Ты знаешь к Ней дорогу?
— Разберёмся. Только — имей в виду — сперва заскочим к Смотрителю Изумрудной Скрижали. Я туда и плыву — по своим делам, а тебя меня с полпути попросили захватить, ну, и…
— Я не против. Если ты только не бросишь меня там, как Джек — на острове ведьм.
— Безумный Джек, что ли? Кой чёрт тебя пихнул в его лодку!?