Произведения
Шрифт:
Свистиков приближается.
Mesdames! это наш будущий благодетель, который даже ныше начал ряд своих благодеяний тем, что выдал мне за полмесяца жалованье вперед!
Клаверов (шутливо). А вот я произведу вам внезапную ревизию, Иван Михеич!
Свистиков. Это упаси бог-с!
Ольга Дмитриевна. Нет, нет, нет! мы принимаем Ивана Михеича под свое покровительство!
Свистиков. Да их превосходительство шутят-с, сударыня! С ихним добродетельным сердцем да такую учинить жестокость!
Клаверов. Ладно, вот я вас припугну! Да где это ты, Бобырев, шатался о сю пору! Ведь сегодня у тебя
Бобырев. А все ходил по канцелярии, и, веришь ли, хоть ничего не делал, а точно я десятки пудов на себе целое утро провозил!
Свистиков. Это уж у нас в канцеляриях особенная немочь такая есть, Николай Дмитрич, так канцелярскою и прозывается. Сидишь, кажется, сложа руки или ходишь от стола к столу «комман санте» спрашиваешь, а словно горы ворочаешь: во рту, это, пересохнет, даже спину всю расшибет!
Клаверов. Так вот чем вы занимаетесь? Будем знать.
Свистиков. Помилуйте, ваше превосходительство, будто вам и неизвестно! А уж начальнику, Николай Дмитрич, да особенно строгому, как тяжко, так это и вообразить трудно! Почнут, это, ходить, кричать, повелевать, — кажется, невелик труд, а преутомительный-с.
Клаверов. Вы, верно, по себе судите?
Свистиков. А как же-с. У меня тоже курьеры, сторожа… кричу-с!
Клаверов (Бобыреву). Ну что, как тебе понравился князь?
Бобырев. Mon cher! Я в восторге! Какая деликатность, и вместе с тем какой ум! Это просто прелестный человек!
Свистиков. Да-с, они у нас прелестные!
Клаверов. Вы, Иван Михеич, не забывайте, что говорят об вашем начальнике! (Бобыреву.) Стало быть, вы взаимно в восторге друг от друга, потому что князь целое утро расспрашивал меня об тебе, о твоем семейном положении, и даже узнав, что ты женат…
Софья Александровна (берет букет с дивана). Да, Nicolas, посмотри, какой прелестный букет прислал князь!
Бобырев. Князь? (Смущенным голосом.) По какому же случаю?
Клаверов. Да просто, любезный друг, потому, что я ему сказал, что ты женат и — pardon, Софья Александровна! — что у тебя жена красавица!
Бобырев. Помилуй, Клаверов! зачем же тебе было говорить князю о моих семейных делах? какое ему до этого дело?
Клаверов. Ах, боже! ну да просто пришлось к слову! Да уж ты не обижаешься ли? Неужели ты не хочешь понять, что князь хотел этим сделать galanterie [144] тебе самому?
144
любезность.
Софья Александровна. Я, Nicolas, хотела отослать букет, да человек князя ушел так скоро, что мы не успели вернуть его.
Бобырев вращает кругом изумленными глазами.
Какой ты смешной, Nicolas! как ты странно смотришь! Если хочешь, я сейчас же отошлю букет назад!
Бобырев. Нет, нет… так ты думаешь, Клаверов, что букет следует принять?
Клаверов. Еще бы! Конечно, князь, для своих лет, поступил немного ветрено, но ведь нельзя же строго взыскивать с старика!
Бобырев. Букет… незнакомой женщине…
Ольга Дмитриевна. Да ведь нельзя же строго взыскивать с старика!
Клаверов. Mon cher! ты вспомни, что он тебе в отцы
Софья Александровна. Nicolas! я заплачу, если ты не перестанешь!
Клаверов. А я кстати и ложу на сегодняшний спектакль привез. Таким образом, день твоего торжества будет праздником и для Софьи Александровны.
Бобырев. Ну да! и прекрасно! Стало быть, мы сегодня в театре, и жена с букетом… от князя!
Софья Александровна. Ах, Nicolas, как ты глупо смотришь!
Бобырев. Ну да! так, следовательно, букет надо принять? Ну что ж — и примем, и в театр поедем: ведь ложа-то от тебя, Клаверов? Иван Михеич! понюхайте же букет!
Свистиков (приближаясь к Софье Александровне и нюхая). Пахнет-с!
Бобырев. Еще бы! Ну, так мы, значит, сегодня веселимся! Соня! ведь Иван Михеич сегодня у нас обедает, так не мешало бы, знаешь, распорядиться. Вы по части мадер или хересов, Иван Михеич?
Свистиков. Мы en gros-c; [145] по части целого прейскуранта!
145
всё вместе.
Ольга Дмитриевна. У нас еще Савва Семеныч с Павлом Николаичем буду! обедать!
Софья Александровна. Ах, Савва Семеныч… я и забыла! ведь он тоже поехал за букетом!
Бобырев. Как, и он будет с букетом! стало быть, сегодня у нас решительно букетный день! Как это приятно!
Свистиков. Про Савву Семеныча можно выразиться, что они, как откупщик, всегда букет с собой носят!
Клаверов. Браво, Свистиков! Mesdames, Свистикову грош!
Бобырев. А ты, Клаверов, у нас обедаешь?
Клаверов. Не могу, меня пригласил князь, но я буду с вами в ложе.
Бобырев. Ну, в ложе так в ложе. А воля твоя, Софья Александровна, этот проклятый букет князя не выходит у меня из головы!
Клаверов. Я тебя решительно не понимаю, Бобырев!
Ольга Дмитриевна. Вы, Nicolas, просто ребенок!
Софья Александровна. Nicolas! я не знаю, что же тут было делать?
Свистиков. Уж не упорствуйте, Николай Дмитрич! Они ведь заплачут-с!
Бобырев. Стало быть, все находят, что это дело обыкновенное. Ну, если так, следовательно, и я должен… черт возьми, однако ж, не всегда приятно положение государственного человека en herbe! [146]
146
еще только начинающего карьеру!
Занавес опускается.
ДЕЙСТВИЕ III
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Бобырев.
Софья Александровна.
Ольга Дмитриевна.
Клаверов.
Князь Тараканов.
Обтяжнов.
Набойкин.
Апрянин.
Камаржинцев.
Свистиков.
Лакей.
Декорация второго действия, только убранство лучше; прибавились бронза, фарфор и другие довольно дорогие безделицы. Между вторым и третьим действием прошел еще месяц; при поднятии занавеса бьет девять часов.