Прокаженный
Шрифт:
Еще неплохо работал вариант с братаном-чекистом, который уже замочил шестерых любовников своей легкомысленной сестры и останавливаться, похоже, не собирался, а вот тема с родным дядей Васей, больное сердце которого, подорванное на Курской дуге, не выдерживало увиденного позора, — иссякла, потому как времена настали тяжелые и клиент измельчал.
Между тем, оказавшись мужчиной страстным и в своих желаниях необузданным, Асланбек Цаллагов пристал к Варваре как банный лист и, в мгновение ока разоблачившись до замечательных голубых подштанников с красными кавалерийскими лампасами, принялся сдирать с нее фирменный прикид от Кардена.
— Я сама, дорогой, я сама, — зашептала Трясогузка, страшно переживая за дивное нежно-розовое
Не веря такому счастью, депутат скинул подштанники и едва вознамерился залечь, как спектакль начался. Как буря ворвался оскорбленный муж, долго плакал, потом тряс пушкой, затем выставлял клиента из денег, и внезапно Трясогузка почувствовала, как что-то мягко сжало ее мозг, в глазах потемнело, и от приступа бешеной злобы ее даже затрясло.
Ненавидящим взглядом она окинула широченную, обтянутую лайкой спину подельщика, потом посмотрела на волосатую грудь народного избранника и, коротко вскрикнув, внезапно со всего маху ударила Купца тяжелой металлической пепельницей по башке, стараясь попасть в висок. Крякнув, тот повалился на отца сына гор, и, услышав, как наган грохнулся об пол, Варвара Петровна не глядя подняла его и дважды выстрелила любителю женских прелестей туда, где его мужское достоинство начиналось.
Радость от содеянного бешено крутилась в ее душе, и, наставив ствол на уже лежавшие неподвижно тела, она нажимала на спуск до тех пор, пока курок не щелкнул сухо, и тогда, захохотав в последний раз в жизни, Трясогузка вскочила на подоконник и смело шагнула туда, где через мгновение ее охватил мрак и покой.
Глава восемнадцатая
Рыбное филе Сарычев все-таки пожарил, как и хотелось, с картошечкой и лучком, но случилось это только следующим днем пополудни. Выспавшийся и сытый, он нахально напросился в гости к Маше, решив по пути купить ей и медвежатнице торт, а котам по баночке рыбной «Пурины», потом, сообразно нынешнему своему статусу, нацепил кобуру с именным стволом, захватил содержимое овечьей шкуры и пошел к машине.
В парадной майор крыс шпынять не стал, а, сказав: «Счастливо вам, шелудивые», осторожно обогнул мусорные залежи стороной и открыл входную дверь. На улице заметно потеплело, на голых ветвях уже вовсю чирикали воробьи, а ветер обещался вскоре принести на крыльях весну. Щурясь от солнечных лучей, Сарычев нагрел двигатель и, скинув на заднее сиденье шапку, в которой стало жарко, начал выруливать со двора. Колеса лайбы расшвыривали во все стороны размокшее снежное месиво, а с огромных сосулек, нависших над головами прохожих, громко капало, и Александр Степанович подумал: «Скоро шиповку снимать придется».
А где-то через час, ощущая шершавые язычки на ладони, он уже кормил с руки котов и, глядя, как Маша, перед тем как поставить в воду, разбивает молотком стебли принесенных им роз, глубокомысленно думал: «Отчего все прекрасное в этом мире всегда дается путем страданий, а?» Никого же вокруг высокие материи не волновали, — наевшись, Лумумба со Снежком залегли на отдых, подтянувшаяся поближе Райка сделала стойку и торт одобрила, а в комнате зазвенела посуда, и майора позвали пить чай.
По телевизору занудно пели про глазки, а на экране почему-то виднелась средних кондиций женская попа, и, наморщив носик, Маша программу переключила. Тем временем Александр Степанович положил даме на блюдечко кусочек торта, но, на это внимания даже не обратив, она не отрываясь смотрела на ужасы телевидения, и лицо ее быстро вытягивалось.
Шел «Петербургский криминальный
Когда Сарычев проснулся, был уже поздний вечер. Потянувшись, он осторожно, чтобы не разбудить Машу, встал и долго стоял под холодными струями душа. Когда кожа занемела, он растер ее как следует полотенцем и, чувствуя, что тело становится свободным и легким, принялся одеваться.
Потоки транспорта на улицах заметно поредели, снежную кашу уже отгребли к тротуарам, и до Института болезней мозга майор доехал быстро. Запарковав машину подальше от любопытных глаз, он повернул лицо к востоку и, зашептав веками потаенное, услышал далекий голос: «Не забывай, сегодня третья лунная стоянка».
Внимая древним, Сарычев отпил лишь половину питья Троянова из черного сосуда, снова произнес слова заклинания и медленно вылил остатки себе на голову. Минут десять Александр Степанович сидел совершенно расслабленно, чувствуя, как все тело его начинает вибрировать в унисон с неизмеримо могучими, неведомыми силами. Затем дыхание его сделалось частым и прерывистым, сердце бешено заколотилось в груди, и последнее, что майор увидел, был стремительный хоровод сверкающих огней перед глазами.
Очнулся он скоро. Сознание было кристально-ясным, органы чувств работали за всеми мыслимыми пределами обостренности, и все происходившее вне его казалось неподвижным, настолько ускорилось его восприятие окружающего. Где-то далеко-далеко майор сразу же услышал звук возвращающегося «мерседеса», и, когда горящие фары показались в начале аллеи, он из «девятки» вышел и направил меч на приближавшуюся иномарку.
Мгновенно раздался звук тормозов, свет погас, и, прижавшись вправо, машина остановилась. Засунув клинок под мышку, майор начертал Знак Гала и, удерживая его, распахнул заднюю дверцу лайбы.
Мир, оказывается, действительно был тесен — в салоне неподвижно пребывали уже хорошо знакомые Сарычеву бандитствующие элементы, которым он не так давно устраивал массовый заплыв в «Незабудке», сразу же хором отозвавшиеся: «Повинуемся, господин». Кроме них в машине присутствовала дама, была она в состоянии бессознательном, руки ее соединялись со специальной скобой в сиденье посредством наручников, и майор сразу заметил, что жизнь ее неумолимо подходит к концу.
— Где Шаман? — поинтересовался он с ходу, стараясь выговаривать звуки как можно медленнее, чтобы сидящие в салоне понимали его.
— Нам знать это не дано, господин. — Сарычеву показалось, что фраза эта никогда не закончится, но он дотерпел до конца и, услышав: — Черные не допускают нас дальше Круга Внешнего, господин, — приказал:
— Поехали внутрь.
— Повинуюсь, господин. — Водитель запустил двигатель и, нажав на акселератор, тронулся с места. «Мерседес» был с коробкой передач автоматической.
Когда докатили до ворот и бибикнули, створка медленно отползла в сторону, и, зарулив внутрь, машина оказалась в тамбуре. Здесь ее разглядывали с минуту, затем проход открылся, «мерседес» выехал на залитое светом прожекторов огороженное пространство и, свернув направо, замер перед закрытым массивной металлической плитой проездом во второй стене. Сарычев щелкнул пальцами, и в ту же секунду его экипаж вздрогнул и, как бы сразу проснувшись, железо ворот узрел и с быстротой молнии «мерседес» покинул. Майор остался с дамой в одиночестве, но ненадолго — из калитки в стене неторопливо вышел кто-то одетый в черную накидку с капюшоном, и Александр Степанович сразу заметил, что щупальце, внедрившееся в его живот, по цвету полностью соответствует одежде.