Проклятая кровь
Шрифт:
Какое-то время мы предавались оживленной беседе. Я рассказывал о путешествиях, Жерар о личных курьезах. Мы курили, пили поочередно из принесенной Жераром бутылки кальвадоса. Наконец мой товарищ употребил излишки и начал засыпать.
– Но-но, пойдем, пройдемся. Тебе необходимо взбодриться и подышать свежим воздухом, - я подхватил Третье под руку и повел в сад. Он слабо отбивался, требуя еще бутылку и желательно хорошего бренди.
Кое-как мне удалось вывести его из дома. Я усадил друга на мраморные ступени, сам пытаясь отдышаться. За время нашей последней встречи
– Требую добавки!
– невнятно гомонил он слабым голосом.
Я проигнорировал реплику товарища. После душного помещения воздух казался особенно свежим и бодрящим. Восхитительно. И тишина. Впрочем, спустя несколько мгновений я понял, что с тишиной поспешил.
Кроме нас в саду находились еще люди. Укрытые стеной дома, группа молодых людей весело чему-то смеялись. Один из них, рассказчик, оживленно размахивал руками, явно передразнивая кого-то.
Я прислушался и услышал следующее.
– Расфуфыренный индюк! Возомнил будто сам Данте Алигьери! Я написал книгу! Падите предо мной ниц! Ах я столь обаятелен и неотразим!
Франт выкрикивал фразы под одобрение собравшихся. Разгоряченный смехом товарищей мужчина продолжил остроты дальше, с каждым разом становящиеся все более сквернословными и унижающими. Затем под смешки он достал книгу и прочел отрывок, бурно комментируя каждое предложение.
Я слушал как неизвестный продолжает поливать меня грязью и не выдержал. Терпение в число моих достоинств не входило. Однако и нападать за критику на каждого встречного я не собирался. Но этот франт перешел все допустимые границы. Называть людей подобными фразами к коим он перешел, отказывались даже в некоторых тавернах.
Кипя от гнева, я направился к собравшейся в саду группе. Меня заметили, смешки смолкли, кто-то стал пытаться втолковать франту о случившемся. Слишком поздно.
Будь я в путешествии за подобные слова без разговора прострелил бы для начала обидчику колено, а затем уже объяснял о последствиях поступков и сказанных слов.
К сожалению, в столице такие законы были неуместны. А жаль.
– Потрудитесь извиниться и взять свои слова обратно!
Неизвестный мне франт повернулся. Гадко улыбнулся. Возможно, будь алкоголя в его крови меньше, и будь мы наедине, а не в окружении его товарищей, рассказчик взял бы слова обратно и принялся бы извиняться. Увы. Молодой человек был изрядно пьян и самонадеян.
– Извиниться? За что? За правду?
– Он фыркнул презрительно мне в лицо.
– Правду?
– левый глаз дернулся - самый верный признак что я достиг точки кипения.
– Тогда повторите сказанное когда я стою напротив вас!
– Иначе что?
– он играл со мной, довольный собой.
Спутники франта видно были пьяны не настолько сильно. Молодые люди бледнея попытались вразумить товарища, однако тот лишь отмахнулся.
– Иначе мне придется укоротить ваш длинный язык, - сквозь
– Укоротить язык?
– Он пьяно рассмеялся.
– Руки коротки, сеньор-писака! Проваливайте, пришлете разгневанную оду обо мне после. А я так и быть, прочту.
Франта схватили за пиджак. Он вырвался и бросил последнюю фразу, переполнившую весы негодования:
– Женские романы должны писать женщины. Где ваше платье, миледи?
Честь дается человеку с рождения. Бесчестным же человека делают его поступки.
Я хлестко ударил. Раздался хруст сломанного носа. Во все стороны брызнула кровь. Франт вскрикнул и повалился на землю. Молодые люди растеряно замерли. Наконец кто-то удосужился помочь. Франта схватили под локти и начали поднимать. Один молодчик было ринулся на меня, но тут раздался крик.
К нам подоспел Жерар. А с ним еще несколько молодых особ.
– Что здесь происходит?
– воскликнул Третье подбегая. Жерар смотрел на меня взволнованно и недоумевающе.
– Ничего особенного, мой друг. Просто кое-кому следует думать прежде чем открывать рот, - отозвался я спокойно, хотя в душе клокотала ярость. Я брезгливо снял испачканную перчатку.
– Вы сломали мне нос!
– проверещал мой оппонент удивленно.
Я не выдержал вновь. Наотмашь ударил франта по лицу перчаткой. К моему удовлетворению, удар получился сильным и гулким.
– За подобные слова вы не отделаетесь носом, сударь.
– Холодно произнес я громко. Окружающие нас люди утихли, ожидая продолжения.
– Вы оскорбили меня задев честь. Обида чести смывается кровью и ничем другим.
– Но постойте!
– начал было кто-то из присутствующих, но я его оборвал.
– Не лезьте! Дело касается только меня и этого господина. Будь вы трезвы я требовал бы дуэли немедля. Однако убивать пьяницу значит быть бесчестным. Среди нас уже есть один. И этого довольно. Я требую сатисфакции! Где и когда выбирайте сами.
Франт вырвался из рук товарищей. Приблизился ко мне, дыша едва ли не в лицо. Я молча его оттолкнул.
– Дуэль?! Я не стану стреляться с подобным...
– Довольно, виконт!
– оборвал его кто-то из людей.
– Ведите себя подобающе!
Виконт умолк, буравя взглядом полным ненависти.
– Желаете дуэли? Будет по-вашему! Не станем откладывать надолго! Завтра в четыре, у аббатства. Устроит?
– Как вам угодно, виконт, - я поклонился.
– В конце концов почему бы не у аббатства? Так по крайне мерее вас сразу отпоют.
Франт было попытался броситься, но передумал и лишь рассмеялся.
– Это вам не книги писать. Здесь нужна твердая рука.
– Моя не дрогнет, уж поверьте. Что же касается вашей. Не ручаюсь. Бросайте пить.
Виконта увели. На меня смотрели, а те временем повсюду уже раздавались рассказы о произошедшем. Предстоящая дуэль непременно займет высший свет.
– Ты хоть понимаешь, что натворил?
– Жерар накинулся на меня едва все ушли.
– Ты не слышал сказанного. Я да.
– Глупец, - Жерар рвал на голове волосы, - тебе известно кто твой соперник?