Проклятая Мангазея

Волошин Константин

– Это же мои сородичи! – воскликнула Айсе, услышав разговор людей. По той же причине их приняли весьма радушно. – Таган! Иди сюда быстрее!

В чуме старейшины с ними говорили на их родном языке. Было трудновато, зато беглецы получили мешок гостеприимства, а его так им не хватало для отдыха. И всегда можно рассчитывать на содействие.

– Никак не могла представить, что так трудно вспоминать родные слова! – жаловалась Айсе, и слезы выступили на её глазах.

Больше двух недель они прожили в стойбище. И всё же пришлось срочно уезжать. Два молодых охотника прибежали на лыжах и сообщили страшную

весть. Трое каза­ков с погонщиком самоедом ищут беглецов по всему краю.

Старейшина рода попросил покинуть стойбище немедленно. Его страх был понятен. Да и сами беглецы сильно перепугались и поспешили собраться в путь.

– Отправляемся на полдень, – Тимофей тут взял бразды правления на себя. – По­лагаю, что в тех краях меньше опасения, что нас будут искать. Да и вряд ли их надолго хватит. Не такие уж мы и важные людишки. Таган, разузнай о путях и ре­ках, что встретятся на пути. Для нас то очень важно. И что за народы там прожи­вают. Тоже знать стоит.

Несколько часов ушло на обсуждение пути и условий для этого. Старейшина не поскупился с провиантом и выделил им тушу оленя и скошенных трав. Да и у са­мих ещё оставалась еда на неделю. Особенно мука, её берегли, как зеницу ока.

Таган всё поглядывал на небо. Шушукался с Айсе.

– Что у вас там? – не выдержал Тимошка. – Чего таитесь?

– Никто не таится, – отозвалась Айсе. – Мы советуемся, куда направиться. Таган говорит, что надо успеть до половодья достичь высоких мест. А то застанет, так пропадём ненароком.

– Я и подумал, что стоит держаться полдня. Весна надвигается, а там и трудно­сти с дорогой. Нарты придётся бросить. И как путь будем держать?

– К тому времени у нас груза поубавится, надеюсь, – ответил Тимка.

– Тогда будем помирать, – изрёк Таган. – Добыть еду в тайге не так легко, как может показаться.

Двигались на полдень уже дня четыре. Путь был трудным. Пришлось устроить днёвку. Все уже изрядно устали.

– Выберемся на берег, – предложил Таган. – В ельнике легко скрыться от случайного глаза. Вон и пологий берег завиднелся. Выезжаем туда.

Достигли места уже к полудню. Оно оказалось скрыто и крохотная поляночка с низкорослыми ёлками скроет всё.

– Перекусим и спать. Как бы олени не ушли далеко. Вдруг волки объявятся. – Тимошка оглядывал заросли, засыпанные снегом. – Посторожить бы не мешало по оче­реди. Кто первый?

Беглецы переглянулись, а Таган сказал:

– Пока светло и тихо, пусть Айсе сторожит и посматривает. Костерок поддер­живает. Потом мы по очереди. Уже ночью. Оленей надо беречь.

До утра никто не потревожил путников. А потом Тимошка вдруг сказал резво:

– Мы тут до полудня пробудем. Схожу глянуть. Может что подстрелю. Всё на обед будет свежатина. А вы тут сидите тихо. Поспите по очереди. Вернусь часа через три-четыре. Следы хорошо видны, так что не заблужусь.

Нагрузившись оружием, Тимошка ушёл в лес. Идти было трудно, и за час одолел не больше двух вёрст. Ничего подстрелить не удалось. Дичи было мало. Лишь по­ближе к полудню попал стрелой в глухаря. Едва добил раненую птицу. Та скакала ещё резво. Пришлось потрудиться. Зато оказалось мясо на обед.

В надежде ещё что-нибудь добыть, Тимошка шёл назад медленно, высматривая по деревьям птиц. Рябчик

потребовал стрелы и Тимошка зло выругался, не найдя потом стрелу в снегу. Была жаль её, не больше не стал рисковать и поспешил к своим.

До лагеря добрался уже в сумерках. И ужаснулся. Никого там не оказалось. Ис­чезли люди с нартами и оленями. Лишь истоптанный снег и несколько капель замёрзшей крови. Значит, казакам удалось выследить или то был тот случай, против которого нет спасения. Ведь всё вроде бы предусмотрели.

Он посидел с четверть часа. Вдруг встрепенулся и оглядел серый лес. Быстро нацепил на себя пищаль и лук, он пустился по следу. Виден он был отлично. Скоро вышел на лёд речки. След вёл вниз по реке и даже в сумерках хорошо выделялся на снегу. То был их собственный след, но и чужой тоже выделялся.

Тимошка осторожно вглядывался вдаль, ожидая встретить врага. Лук держал на­готове. В голове вертелась назойливая мысль, что без припасов он просто через неделю помрёт от усталости и голода. Стрелы скоро окончатся, как и порох для пищали. И эта мысль продолжала гнать его дальше.

Темнота опустилась на реку, и приходилось всматриваться в след. Полагал, что покинуть реку никто не стал бы. Тащиться по тайге, когда снег уплотняется и с лёгкостью может провалиться и порвать обувь – это равносильно смерти.

Показалось, что прошло больше часа, как он пустился в погоню. Ждал света кос­тра, но его пока что не заметно. А усталость брала своё. И всё же Тимошка не хо­тел сдаться, не испробовав попытки догнать похитителей и врагов.

Речка сделала изгиб, и он чётко увидал огонь костра. До него было не дальше версты, и его грудь наполнилась надеждой, страхом и всем, что могла выдержать. Он даже остановился, словно оттуда, от огонька, его могли заметить. А собак с каза­ками не было. Следов их Тимошка не нашёл.

Он даже сел на сугроб и поразмыслил. Что он мог предпринять? Сколько каза­ков может быть там? Трое или четверо? Тот охотник говорил о четверых. Много, да самоеда можно не считать. Тот не станет защищать русских. Значит, трое. Тоже не так мало для одного Тимошки.

Он даже успел вздремнуть и вздрогнул, как от выстрела. Но всё тонуло в тиши­не. И кругом стояла мрачная темнота. Ни одной звёздочки не мигнуло на небе. И на душе стало муторно и тоскливо. Нахлынула апатия при мысли, что ему не спра­виться с казаками, и он почти смирился с этой мыслью.

«Дьявол! – мысленно выругался Тимошка. – Всё одно подыхать! Так хоть сделаю попытку чего-то добиться. Вдруг Господь на моей стороне? Да казаки тоже уста­ли таскаться за ними по снегам. Оно им надо? Пойду дёрну судьбу за хвостик. Поглядим, как отзовётся».

Голода он не ощущал, хотя с утра больше ничего не ел. Птицу он бросил на де­рево уходя, и теперь жалел об этом. Встал, отряхнулся от снега, чувствуя холод во всем теле. И торопливо направился на огонёк костра.

Он подошёл довольно близко, шагов на пятьдесят. Пришлось перебраться на бе­рег. Оттуда хорошо виден лагерь казаков. Все сидели вокруг костра посередине реки. Видно было, что опасались Тимошки. А по голому пространству подкрасться незаметно невозможно даже ночью. Но Тимка думал иначе. Знал, что от света костра очень плохо видно, что делается в темноте. А он наблюдал.