Проклятая шахта. Разгневанная гора
Шрифт:
– Ян Тучек арестован, – сказал он наконец, с трудом выговаривая слова.
– Арестован?! – Я подумал, что уже догадывался об этом, когда шел в его кабинет, но услышанное потрясло меня. – За что? – спросил я.
Он пожал плечами:
– А за что сегодня арестовывают в Чехословакии? Во время войны он сражался в Англии. Уже одно это способно вызвать подозрения. Кроме того, он промышленник. – Голос Марича был тусклым, в нем слышалась безнадежность. Как будто он предчувствовал и свою горестную судьбу.
– Он в тюрьме?
– До этого
– Но в чем его обвиняют?
– Не знаю. – Он снял очки и начал протирать стекла, боясь выказать какие-либо чувства.
Наступило томительное молчание. Наконец он отыскал в куче бумаг газету и протянул ее мне:
– Вторая колонка. Дело Ринкштейна.
Внизу страницы была маленькая статейка под заголовком:
ТОРГОВЕЦ БРИЛЛИАНТАМИ АРЕСТОВАН! РИНКШТЕЙН ОБВИНЯЕТСЯ В НЕЗАКОННЫХ ВАЛЮТНЫХ СДЕЛКАХ.
– Кто этот Ринкштейн? – спросил я.
– Исаак Ринкштейн – один из крупнейших ювелиров Праги.
– Какое отношение его арест имеет к Тучеку?
– Трудно сказать. Я не знаю. Мне лишь известно, что он занимался бриллиантами и драгоценными камнями.
– Но он арестован за незаконные валютные сделки, – уточнил я.
– Это всего лишь предлог, – криво усмехнулся Марич. – Я думаю, что власти интересуются драгоценными камнями. – Он с такой силой сгибал линейку, зажатую между ладонями, что я был уверен: она вот-вот сломается. – Боюсь, что Ринкштейн заговорит. – Внезапно он встал и забрал у меня газету. – Теперь вы должны уйти. Я и так сказал вам слишком много. Пожалуйста, никому не рассказывайте ничего. Ничего, вы понимаете? – Он смотрел на меня, и я видел, что он очень напуган. – Я проработал на предприятии Тучеков шестнадцать лет. – Он горестно вздохнул. – До свидания, мистер Фаррел.
Я пожал его холодную руку.
– Я вернусь в Пльзень месяца через два-три, – сказал я, когда он провожал меня до двери. – Тогда я снова загляну к вам.
На его губах мелькнула улыбка.
– Будем надеяться.
Он открыл дверь и сказал своему помощнику, чтобы тот проводил меня к машине.
С чувством облегчения я выехал через заводские ворота на улицы Пльзеня.
С запада надвигались черные тучи, и, когда я добрался до отеля, на сухой асфальт упали первые капли дождя.
Я позвонил в аэропорт и заказал билет в Милан через Мюнхен. Потом надел плащ и поспешил в книжный магазин на углу. Пяти еще не было.
Перебирая книжки в бумажных обложках, я не сводил глаз с двери Наконец часы на соседней церкви пробили пять. Мака все не было. Я ждал его до самого закрытия магазина в 5.30. Но он так и не появился. Я купил несколько книг и вернулся в отель. Никаких сообщений для меня там не было. Я заказал в номер
В конце концов я отправился в бар. Я говорил себе, что Тучек и Максвелл не имеют ко мне никакого отношения. Но тщетно. Все происходящее убеждало меня в полной моей беспомощности. Я решил, что надо еще выпить, и пошел ужинать. А после ужина отправился в кино, где демонстрировали старый английский фильм.
Вернулся я в отель около одиннадцати. И опять для меня не поступило никаких сообщений, и никто ко мне нс приходил. Я взял в баре бутылку и пошел в номер.
Я не ложился спать в надежде, что Максвелл все-таки придет, но, когда церковные часы пробили полночь, лег. Однако уснуть долго не мог, думая о Тучеке, находящемся под арестом, и недоумевая, почему Мак нс пришел.
Проснулся я в половине девятого. Брызги дождя залетали в открытое окно, по небу быстро неслись низкие серые тучи. Это затрудняло полет над Альпами, который мне предстоял. Но меня это не беспокоило. Я буду счастлив покинуть Чехословакию. Я оказался совсем рядом с неким политическим водоворотом и был рад убраться подальше от него, прежде чем он засосет меня.
Я позавтракал, оплатил счета и вызвал такси. Самолет вылетал в 11.30, По пути в аэропорт я успел нанести еще один деловой визит и прибыл туда около одиннадцати. Я сдал багаж и направился к паспортному контролю. Взглянув на мой паспорт, клерк подозвал человека, стоявшего рядом, и тот обратился ко мне:
– Пан Фаррел?
Я кивнул, сразу догадавшись, откуда он.
– Прошу вас, пройдите со мной, – сказал он по-чешски. – Мы должны задать вам несколько вопросов.
– Не понимаю. – ответил я. – Кто вы?
– Я из СНБ. – Он крепко ухватил меня за руку чуть выше локтя. – Пожалуйста, сюда. Машина ждет.
Я быстро огляделся по сторонам. У меня возникло жгучее желание ударить его. Через все это я уже прошел однажды. Я знаю, что за этим следует. Я лишился ноги и был на грани сумасшествия. Но моя рука была стиснута железной хваткой. К тому же по другую сторону от себя я увидел еще одного мускулистого типа. И вдруг меня охватила злость. У них не было причины арестовывать меня. Я стряхнул державшую меня руку и смело взглянул им в лицо.
– Вы меня арестовываете? – спросил я.
– Мы хотим задать вам несколько вопросов, пан Фаррел, – ответил один из них, тот, первый, широкоплечий, заморгав белесыми ресницами, из-за которых блеснули маленькие глазки.
– Тогда, пожалуйста, задавайте ваши вопросы здесь. Мой самолет улетает в одиннадцать тридцать.
– Боюсь, вам не удастся улететь этим рейсом, – сухо сообщил он. – Мне приказано доставить вас в управление СНБ.
– Значит, это арест. В чем меня обвиняют?
– Мы только хотим допросить вас. – Он покрепче сжал мою руку. Лицо его было совершенно бесстрастным.