Проклятая статуя
Шрифт:
– Я хожу, – не верила графиня.
У Тимилии вдруг закружилась голова и она облокотилась о спинку кресла, не понимая того, что исцеление женщины отняло у неё силы. Дверь внезапно открылась, и у порога комнаты появился Кармол. Увидев Надэльиль Пунсар на ногах, спокойно передвигающююся по комнате и вспомнив о том, что ему говорили о ней, Падос нахмурился. Он знал, что Надэльиль почти не встаёт с постели, но теперь, взглянув на седовласую графиню, осознал, что Тимилия излечила мать хозяина дома, и это его
– Её за кого выдашь? – спросил он, переведя взгляд на девушку.
Надэльиль не понравился его тон, и она хотела выпроводить Кармола, но Тилия быстро сказала:
– Простите нас, госпожа. Не говорите сегодня никому о том, что вам стало легче.
Потом поклонившись, Тия вывела из комнаты Падоса, при этом советник короля произнёс:
– Ты излечила старуху.
– И вас злит то, что не только вы можете избавиться от боли? А может то, что я могу помочь тем, кому вы не нравитесь?
– Песинг приехал, – не ответив на её вопрос, буркнул Падос.
Надэльиль после их ухода долго стояла на ногах, боясь сдвинуться с места, но потом решилась, и внутренне сжавшись от страха, шагнула к столу. Боль и тяжесть в ногах исчезли, доказывая, что худенькая синеглазая девочка её излечила.
– Да будет твоя жизнь светла и радостна, как мой исцеление, – прошептала мать Рарека, вытирая слёзы, бегущие по щекам.
Подойдя к Фейкусу и поприветствовав его, Кармол сказал, что им нужно срочно обговорить важное дело. Хозяин особняка, до этого беседовавший с отцом Эмиль, предложил пройти в его кабинет. Туда все и отправились после того, как советник Зьюфа представил Фейкусу свою племянницу.
Закрыв дверь, Падос сразу приступил к тому, зачем приехал.
– Ты знаешь меня более тридцати пяти лет. Ты потомок достойного рода и занимаешь высокий пост в палате старейшин, как и я. Мы можем объединить два наших рода, сделав их более сильными и могущественными, – сказал он.
Фейкус посмотрел на красивую девушку, присевшую в кресло, посчитав, что Кармол хочет выдать её замуж за Фердина. Это предложение стало для Фейкуса неожиданным, однако граф осознавал следующие за ним выгоды. Падос один из самых богатых жителей Духчара и приближённых к королю подданных. Дети у Кармола выросли и получили от него наследство, однако это были лишь крохи, а основное богатство не имело наследников. Из этого следовало, что всё достанется голубоглазой красавице, а значит, и её мужу.
– Что скажешь? – спросил советник короля.
– Предложение заманчивое, да и невеста мне нравится, – ответил Фейкус, глядя на Тилию.
– Ты не о том думаешь, – прервал Падос размечтавшегося графа.
– Не о том? Красота невесты – это её достояние, – возразил отец Эмиль.
Тимилия улыбнулась, а Кармол, негодуя на собеседника, воскликнул:
– Я говорил не о ней!
– А о
– О себе и твоей дочери.
Поразившись, Фейкус захлопал глазами и промолвил:
– Как?
– Что тебе непонятно?! Или ты против?! – разозлился слуга Зьюфа.
– Против чего?
Лицо Падоса побагровело и Тия, остановив гневные восклицания, готовые сорваться с языка советника, проговорила:
– Мой дядя просит у вас руки Эмиль.
– Ты хочешь жениться на моей дочери? – спросил Песинг.
– Да. Так ты против?
– Нет, но я не думал, что ты в таком возрасте захочешь жениться.
– В каком возрасте?! – вскричал Кармол.
– Дядя здоров и полон сил, – вновь остановила Падоса Тимилия.
– Что скажешь? – спросил в очередной раз советник короля.
– Хм, а почему бы и нет? Она молода и красива, а ты богат. Хорошая пара получится, – вслух размышлял отец первой красавицы Мэтла.
– Значит, договорились? – протянул ему руку Кармол.
Посмотрев на него, потом на Тилию, Фейкус не спешил соглашаться.
– А какое наследство от тебя получит племянница? – подумав, спросил он.
– Никакого. У неё от отца осталось поместье и скоро она выйдет замуж, – ответил Падос.
– У тебя есть жених? Кто же он? – заинтересовался Песинг, заметив на руке Тилии перстень.
– Какая разница?! – рыкнул Кармол.
– Разница велика и может быть опасной для моих внуков. Если вдруг её муж потребует часть твоего имущества, то мне необходимо знать, насколько он богат и знатен, – объяснил отец Эмиль.
– Это герцог Тирдос, – ответил Падос за смутившуюся Тилию.
– А свадьба уже назначена?
– Мы и это должны обсудить?! – воскликнул, Кармол, теряя терпение.
– Нет.
– Завтра устроим помолвку, а свадьбу через неделю, – выставил условие Падос.
– Куда ты так спешишь? – удивился Фейкус, глядя на советника короля.
– Хочу быстрее обнять самую красивую девушку Духчара.
Песинг хихикнул, а щёки Тии снова залились румянцем.
– Мне нужно подготовить особняк, пригласить гостей, – начал перечислять необходимые приготовления отец невесты.
Оборвав его, Падос произнёс:
– Или я женюсь на Эмиль через неделю, или мы станем врагами.
Видя настрой Кармола, Фейкус не на шутку испугался, ведь он знал, что Падос хитёр и коварен, и становиться его врагом опасно.
– Дай мне хотя бы две недели. Нехорошо для девушки, так быстро замуж выходить. Слухи могут по Мэтлу пойти.
– На это я внимания обращать не стану, о её чести сам позабочусь, – резко высказался Кармол.
– У меня многие руки Эмиль просили и предлагали в обмен горы золота, – вдруг промолвил Песинг, посмотрев на хозяина особняка.
– Чего ты хочешь? – уточнил советник Зьюфа.