Проклятье Ифленской звезды
Шрифт:
Он вынул из-за голенища сапога припрятанный там конверт. Надеялся, что пускать его в дело не придётся, ведь Гун-хе и сам не проверил ещё этого человека до конца. Впрочем, в главном ошибиться южанин не мог, так что Каннегу будет, о чём поразмышлять.
Тот вытряхнул содержимое конверта на стол, вытащил рисунок, стал разглядывать.
— Это ваш поставщик? — спросил Шеддерик жёстко.
— Похож, — поморщился «смотритель склада». — Я удивлён. Сделка была тайной. Даже посредники не знали о содержимом груза.
— Это управляющий светлейшего чеора Эммегила.
— Я проверю… — вздохнул Каннег. — Но что это доказывает?
— Это доказывает, что руками горожан кто-то хочет расчистить себе путь к власти. Что кому-то выгодна смута, уличные бои и кровавые расправы в городе. А когда власть будет захвачена, этот кто-то легко сможет и поднять налоги, и устроить показательные казни зачинщиков восстания в городе — ведь большинство к тому времени или погибнет в уличных боях, или покинет город в страхе перед расправой. Проверяйте, Каннег. Но не слишком долго. Ведь ваш поставщик, если мне только совсем не отказало чутьё, скоро снова появится с очередным выгодным предложением.
— Так вы бы хотели, чтобы я убил его сам, или выдал страже?
— Я бы хотел, чтобы вы согласились. Но в нужный момент не вышли бы на улицы убивать тех, на кого этот самый поставщик вам укажет.
— И вы уверены, что он действительно укажет? Может, этот ваш благородный чеор просто решил добавить хлопот тайной управе? Позлить вас? Вдруг это ваши чисто ифленские внутренние дела, которые мало должны заботить Тоненг?
— Вас купили и собираются воспользоваться покупкой, — пожал плечами Шеддерик. — Впрочем, думаю, вы сможете и это проверить.
— Опасную игру вы затеяли… — вдруг нехорошо усмехнулся Каннег. — А если я поддерживаю светлейшего чеора Эммегила совершенно осознанно?
— Это вряд ли. Я видел вашу реакцию на мои новости. Впрочем, решать в любом случае вам. На чьей вы стороне? Своей рэты, своего народа или же — хитрого заговорщика, привыкшего загребать жар чужими руками?
— Опасная игра и красивые речи… а вы мне понравились, чеор та Хенвил. И смею вас уверить, я очень внимательно изучу эти документы!
— Есть ещё кое-что, — тихо сказала Темери, которая весь вечер наблюдала за гостями, стараясь запомнить всё как можно точнее. Ведь ей казалось, что ничего более существенного она сделать не сможет. Да ничего такого от неё и не требовалось.
И всё же одна мысль, пришедшая ей в голову, показалась удачной.
Оба собеседника замолчали и повернулись к ней.
Поморщившись от того, что ей самой придётся говорить о вещах, которые обычно при молодых девицах на выданье даже не обсуждаются, Темери осторожно сказала:
— Я невеста наместника. И раз уж так вышло… обычно невесту сопровождают к жениху родственники, родители, семья. У меня никого нет. Но я — мальканка, и было бы правильно, если бы…
— Опасно, — быстро сказал Шеддерик. — В своих людях я уверен…
— Я готов! — одновременно с ним вскинулся Янур.
— Послушайте… — Темери
— В замке полно малькан, присягнувших императору и сохранивших почти всё имущество и титулы, — поморщился Каннег, — они вполне могли бы стать неплохой декорацией к вашему спектаклю.
— Это только разозлит горожан!
— Рэта Итвена права, — Шеддерик, кажется, сказал это с лёгкой досадой. — Дворяне, о которых вы говорите, не смогут, в случае чего, вести переговоры от имени города.
— Отчего же?
— Да оттого, что здесь сейчас — не они, а вы. Согласитесь, это стоит обдумать.
— Я обдумаю.
Вскоре таинственный хозяин Каннег с его не менее таинственными телохранителями удалился.
Темери перевела дух: разговор её увлёк, но он был — как сражение, или как общение с духом, который не желает отзываться на призыв.
Сама она не справилась бы так ловко. Ей всё ещё казалось, что её присутствие на этой встрече было лишним. Почти всё время она была той самой ряженой куклой, подтверждением чужого права вести разговор… и ещё неизвестно, что Шеддерик подумал об её идее. Надо было подождать, сначала рассказать ему… или нет?
А ведь она так и не вспомнила ни лица, ни голоса хозяина Каннега.
Хотя сам хозяин Каннег её узнал. И даже сразу поверил, что она — это она и никто другой.
Было бы неплохо, если бы хозяин Каннег поверил им… и если не стал бы союзником, то хотя бы не выступил на стороне врага.
— Устали? — спросил Шеддерик вполголоса.
— Ну… — попробовала она описать ощущения, — до избушки ещё далеко. Скорей, как после дня в лодке, когда мы гребли по очереди.
— А? Ах, да. Как в лодке, но не как в избушке. Бррр. Что скажете о хозяине Каннеге?
— Я его не помню по прежним временам. Но речь у него правильная… разве что манеры… но это может быть и притворство…
— Как вам показалось, ему можно верить?
— Я… не знаю. Он любит внимание. Видно, что при этом он много пережил и не любит церемониться с людьми, но ведь и вы тоже…
— Что?
— Не из тех, кто долго ходит вокруг темы. Он военный человек, прямой.
Шеддерик сидел некоторое время, нахмурившись. Потом неуверенно спросил:
— Это напомнило мне… а тот, кого вы подслушали в общественных банях… это не его голос?
— Нет. Тот ниже и резче. Но интонации… вот интонации иногда похожи. Жаль, что он не поверил нам. Теперь придётся начинать всё заново? Искать других союзников?
— Отчего же не поверил? — Шеддерик сцепил пальцы в замок и упёр в них подбородок. — Думаю, наоборот, поверил и встревожился. Но наши новости означают, что в его организации кто-то шпионит на Эммегила — и это его беспокоит больше всего. Сейчас он будет всё очень тщательно и внимательно проверять. А потом мы поговорим ещё раз — уже предметно. Ну, что. Час поздний, Темери. Разрешите проводить вас домой?