Проклятье или ничейная земля
Шрифт:
— У нас еще свободный город. И свободные граждане, которым разрешено находиться где угодно в любой момент времени. Я закон не нарушал, так что отвечать вам не намерен. Я имею право гулять там, где хочу. Что-то еще?
— Вы видели ту неживую сущность, за которой шла лера Ноа?
Тот подобрался:
— Видел. И не уничтожил — мне жизнь без печати нравится. Да, призраков видеть не сильно приятно, зато вижу эфир, как было в случае с лерой Элизабет.
— Увидите еще раз эту сущность — даже не вздумайте уничтожать. Это хранитель парка.
— Э… Как скажете. —
— Управление по особо важным делам и я лично приношу вам свои извинения за случившееся. Обвинение в нападении выдвигаться не будет. Произошло недоразумение.
Из Хогга словно позвоночник выдернули — он обмяк и удивленно рассматривал Грега:
— Эээ… Так… Это… Я не в претензии. Значит, что там дальше было… А, про угрозы лере Элизабет я тоже ничего не знаю. Честное слово. — он приподнял скованные руки вверх: — так… Извинений не нужно, служба есть служба. Я свободен?
— Нет. — Грег достал из папки, которую он захватил с собой, заключения экспертов. Хогг старательно делал вид, что его содержимое папки не интересует. — Где вы были вчера днем?
— День — понятие растяжимое. Можете чуть сузить рамки?
— Где вы были в момент подвешивания грызуна с запиской, содержащей угрозы?
Хогг качнул головой:
— Простите, в такие игры не играю. Откуда я знаю, когда вам там напакостили перед домом. Или где вообще.
Грег снова упрямо сказал:
— Где вы были с момента ухода из управления?
Хогг напрягся:
— Даже так… Сперва добрался вместе с Кевином до участка. Потом долго передавал дела и стучал по буйным головам своих пилоток, уговаривая их быть благоразумными. Покинул участок после двух точно — я с парнями успел пообедать, на прощание так сказать. Поставил всем по бутылке колы.
Грег уточнил:
— Прям всем выставили по бутылке? — получалось, что ту, первую крысу повесил все же не Хогг.
Тот развел ладони в стороны — насколько позволяли наручники:
— Не запрещено. И да, там были все дежурные в тот день пилотки. После двух пошел гулять. В одиночестве. Шаррафу пережидал дома. Свидетелей нет. Так что алиби нет.
Грег нахмурился — возможно, первую крысу повесили не пилотки. Тогда кто?
— Что-то еще? — сбивая с мысли напомнил о себе Хогг. Вот он точно своей смертью не умрет. Грег выругался — нельзя так думать. Хогга и так судьба наказала вернийкой. Страшной по сути смертью. Он достал из папки и положил перед Хоггом фиксограмму. Тот внимательно посмотрел:
— Все, что могу сказать — это не Кевин. Он слишком тощий. А так любой из моего участка. Мы там как на подбор высокие и плечистые.
Перед Хоггом легла записка, чуть промокшая от дождя. Рукой эксперта были выделены элементы, совпадающие с почерком Хогга. Тот усмехнулся:
— Эм… Даже как-то стыдно объяснять очевидное. Метод влажного копирования. Берется вареное яйцо, очища…
Одли рыкнул:
— Грег, прекрати нарываться.
Тот пальцем ткнул в бумагу:
— Видны следы влаги. Чернила расплылись — значит, копировали влажным методом. В участке бумаг, написанных моей рукой, тьма-тьмущая.
—
— Про яйца и влажное копирование почитайте все же. Так влегкую подделывают почерк и даже печати.
Грег заставил себя успокоиться:
— Хогг, вы же понимаете, что вас подставили с вызовом на якобы кражу? Так зачем дальше мстить?
— Это не я! — веско сказал Хогг. — И я рад, что вы понимаете — меня подставили.
— И с эфирным эталоном? Арно опознал ваш эфир на месте преступления.
— Хррррррень! — только и смог выдавить Хогг.
Пока в теневой комнате Грег отбивался от Хогга, Вик быстро пробежалась глазами по содержимому папки дела керы Хогг. Ничего. Даже меньше, чем ничего. Особенно непонятно было отсутствие показаний самой Хогг. Да, она сошла с ума — в деле было заключение докторов, — но не до такой же степени, чтобы помнить только про огромный зал и троих напавших. Огромный зал… Это может быть и склад, и подвал, и бальная зала какого-нибудь особняка. Трое нападавших — Хогг их даже описать не смогла. Что-то тут нечисто. Или её заставили молчать, чтобы не выдать напавших, либо… Она знала напавшего и сознательно покрывала его. Девушки иногда такие затейливые в своей заботе — не думают, что творят, спасая дорогих людей. Если это был кто-то знакомый, то кто? Сам Хогг? Жених? Этот… Дюк? Кто-то из пылевых? Кто заставил Натали молчать? В болезнь Вик так-то слабо верила — воспоминания все же прорываются в бреде, во снах, в случайно оброненных словах. Даже у сумасшедших. Или особенно у сумасшедших.
В середине допроса вернулся Брок. Хорошо, что не лез с вопросами — Вик пыталась разгадать Хогга. Пока получалось не особо. Наглый, непредсказуемый — такие легко проявляют агрессию, — кажущийся искренне переживающим за уже умершую сестру. Если доктора правы в заражении вернийкой до нападения на Натали, то он мог бы мстить сестре за испорченную жизнь? Может, он сам и заказал нападение — чтобы проучить сестру. Мог? Или не мог?
Ведь даже зная, что Элизабет не портовая крыса, он не остановился и мстил. Эфирный эталон не лжет. Его не обойти. Надо встретиться со всеми, кто так или иначе упомянут в деле Натали и уже тогда устроить Хоггу допрос. Ему некуда теперь деваться.
В комнату заглянул обеспокоенный Алистер:
— Брок… — он осекся: — лер старший инспектор, инспектор… Можно обратиться?
Рыжий скривился:
— Ал… У меня дико болит голова — давай без этого, а?
Вик тоже добавила от себя:
— Да, Алистер. Меня сегодня черный поразил своим вы и инспектором… Что случилось?
Алистер быстро отчитался:
— Неш телефонировал — и не смотрите так: Морской проспект — привилегированная часть города. Там еще в пять утра связь восстановили — даже в публичных будках. В приморском парке Неш нашел труп — почти свежий. Говорит, что не больше пары седьмиц. Вода хлынула не по ливневым канавам и размыла стенку террасы. Вот и… Появился подарочек. Неш спрашивает: Сыскному отдаем дело или из-за канарейки дело наше?