Проклятье красавицы. Я четвертая
Шрифт:
– Думаю, что немного, – отвечает доктор Алла.
– Гроши! И Борис пошел делать евроремонты, так модные в середине двухтысячных. Его знакомый организовал бригаду и позвал его к себе.
– Это было его решением.
– Он бы никогда не принял его, Алла Дмитриевна, если бы не был женат на мне.
– Вы просили мужа уйти с кафедры?
– Нет.
– Не перекладывайте на себя ответственность. Ваш муж осознанно принял решение и выбрал свой путь.
Удивленно смотрю на своего доктора.
– А как же рассуждения о том, что красивая
– Вы хотели погубить своего второго мужа?
– Нет, конечно, я никогда не желала ему ничего плохого!
– Тогда подумайте о другом утверждении, что ради красивой женщины мужчина может совершить подвиг, не прося ничего взамен. Но для каждого подвиг свой. Может для вашего второго мужа это был его предел? Может это и был тот самый подвиг, на который он был способен?
Молчу. Я никогда не думала о жизни с Борисом с такой стороны.
– И когда все изменилось, Белла?
– Я не могу назвать какой-то конкретный день. Наверное, все началось меняться, когда я закончила университет и устроилась на первую в своей жизни работу. Администратором в ресторан. Я стала сама зарабатывать деньги и все реже брать их у Бориса. И мне понравилось это! Я, наконец, осознала, как круто не зависеть ни от кого!
– Борис понял вас?
– Думаю, что нет.
Где-то чрез год, после моего устройства на работу, команде мужа заказали большой проект. Ремонт в загородном доме какого-то нового русского, как тогда говорили. И Борис сильно травмировался там. Он месяц провалялся в больнице и столько же дома. Я ухаживала за ним.
– Почему? Вы ведь были равнодушны к мужу?
– Равнодушна – это не совсем правильное определение. Я не относилась к Боре как к мужу, но полюбила его как брата, которого никогда у меня не было. Знаете, за время его отсутствия сначала на работе, а потом в больнице, я поняла, что совсем не могу без него спать. У меня снова начались кошмары.
– То есть, все время вашего совместного проживания до момента несчастья вы не видели тех самых снов? – воодушевленно спрашивает доктор Алла.
– Да, – просто отвечаю я, – прапрабабка не приснилась мне ни разу. Только тогда я восприняла это как должное. Подумала, что вылечилась. А тут Борис уехал и все началось снова. Я совсем перестала спать, и с нетерпением ждала возвращения мужа.
– И что произошло, когда он вернулся? Сны снова исчезли?
– Нет. Прапрабабка стала частой гостьей в моей голове. ОНА ругалась, кричала и даже била меня по лицу. Пыталась сорвать с меня крест во сне, но я не дала. Мои ноги снова стали леденеть, даже в дикую жару. ОНА шипела, что я сама во всем виновата, что я помешала ее освобождению, что искупление было уже совсем близко.
– Искупление?
– ЕЕ искупление, которое ОНА желает получить через меня.
Я начинаю задыхаться, как это происходит всегда, когда я говорю о НЕЙ, и доктор Алла просит меня глубоко дышать. Она встает, что-то капает в стакан, добавляет воды и протягивает его мне.
– Выпейте, – говорит
Послушно выпиваю сладковатую жидкость и откидываюсь на спинку кресла.
Даже мысли о НЕЙ заставляют меня снова и снова дрожать.
Мне становится легче, и я сама прошу продолжить.
– Я изменила Борису, – тихо говорю я, – это было всего один раз, по глупости еще до его отъезда на тот злополучный объект. Я не собиралась повторять своей ошибки, и была уверенна, что Борис ничего не узнает.
– Он узнал?
– Наверное, по крайней мере, он не упрекнул меня в этом ни разу. Только после этого и произошел тот несчастный случай и снова начались мои сны.
Замираю.
– А может прапрабабка ругала меня именно за измену, которая перечеркнула, что-то, одной ЕЙ ведомое?
Доктор Алла молчит и смотрит. Она не верит мне. Для нее мои сны лишь игра сознательного с бессознательным и необходимо найти причину этого дисбаланса и устранить.
– После больницы домой вернулся совсем не мой муж, – продолжаю я, – озлобленный, грубый, ненавидящий.
Он кидался на меня с кулаками, но не мог даже прикоснуться. Потом падал на колени, моля о прощении. Он кричал на меня, обзывал последними словами, а потом пытался убить себя.
Борис начал сильно пить. И наша жизнь окончательно превратилась в ад. Я хотела уйти, как делала это всегда и со всеми, но мне снова приснилась ОНА.
Он проклят.
Эти слова прапрабабки до сих пор звучат во мне.
– Белла, ЕЕ не существует и все, что ОНА говорит вам во сне, лишь игра вашего подсознания. Вы просто хотели объяснить себе изменения так резко произошедшие с вашим мужем. И ваше подсознание выдало вам информацию о проклятье.
Смотрю на доктора Аллу. Мне хочется ей верить, но я не могу. По крайней мере, пока не могу.
– И что вы сделали после этого сна? – спрашивает она.
– Я уговорила Бориса пойти к бабке, которая занималась снятием этих самых проклятий. Мне ее одна женщина порекомендовала.
– И что сказала вам эта бабка? – слегка кривит губы доктор Алла. Похоже, что в знахарок она тоже не верит.
– Что я ведьма!
Смеюсь.
– И что, если я не оставлю Бориса, то он погибнет окончательно. Можете себе представить? А проклятье… Его пыталась приворожить какая-то дама, и что теперь он со мной быть не может, но и уйти не в состоянии, ведь я ведьма. Она что-то делала, читала над ним молитвы. И так раз пять, по-моему, мы приезжали.
– Помогло? – скептически спрашивает Алла Дмитриевна.
– На какое-то время…
Около года мы жили неплохо, и даже пытались зачать ребенка. Но ничего не вышло. Он здоров, я здорова, а малыша нет. Доктор сказал тогда, что так бывает. И Борис снова запил.
Четыре года качелей, слез, просьб, врачей, а однажды я проснулась утром и поняла, что это конец, что больше я не могу и не хочу бороться за этого уже ставшего чужим человека. И я ушла. Просто собрала все свои вещи, сняла квартиру и подала на развод.