Проклятье музыканта

Калинина Наталья Дмитриевна

– Смогу, – возразил Рауль.

Я, ставя суповые тарелки на стол, неодобрительно поджала губы.

– Я бы тебя не трогал до тех пор, пока не поправишься, но… – развел руками Хосе Мануэль. – Если удастся, втиснем еще эфир на радио. Не беспокойся, будем передвигаться на машине. Сделаю все возможное для твоего удобства.

– Спасибо.

– Тогда завтра и послезавтра репетиции. Кто-нибудь тебя отвезет?

– Попрошу Фернандо или Серхио.

– Отлично! А в понедельник с утра пораньше на поезд – и в столицу!

Во время обеда

о работе мужчины не говорили, наоборот, внимание Хосе Мануэля было направлено полностью на меня. Он расспрашивал о русской кухне, нахваливал мой борщ и бефстроганов, пригласил в ответ на семейную паэлью в следующие выходные. То ли старался так загладить вину передо мной за то, что «отнимал» у меня Рауля, то ли просто желал приободрить. К рабочим вопросам он вернулся после обеда, в то время, когда я занималась приготовлением кофе и чая. Хосе Мануэль включил планшет, и мужчины в ожидании десерта изучали новые запросы, поступившие из пиар-отдела. Расставляя на столе чашки и блюдца с печеньем и сластями, я краем уха прислушивалась к бормотанию гостя:

– …Мадрид. Интервью для интернет-портала… За час до концерта. Соглашаемся. Не знаю, успеем ли попасть на радио: зависит от того, во сколько приедем. Пока не подтверждаю, но берем на заметку. По Сеговии… Так-так… Еще пока не решено, но это вопрос времени… Э, это нам не нужно! Знаю эту программу, и мне не нравится ее репутация. Отказ.

Я налила мужчинам кофе, а себе – чай. Присаживаясь на свое место, услышала, как гость произнес:

– Кулинарная программа. Та-ак… Мадрид, днем раньше концерта. Это время у нас пока не занято.

Я с недоумением спросила:

– Хосе Мануэль, а какое отношение к музыке имеет кулинария?

– Прямое! – назидательно поднял указательный палец менеджер. – Чем чаще музыканты везде появляются, тем более узнаваемыми становятся их лица, а имена остаются на слуху. Можно, конечно, вляпаться в пару грандиозных скандалов и «прогреметь», но это не наш метод.

Ответив, он развернулся к Раулю:

– Соглашаемся?

Тот, бросив на меня взгляд, неуверенно кивнул.

– Так ты умеешь готовить? Хотя бы омлет? – запоздало спросил гость, неправильно расценив колебания Рауля. Я же поняла взгляд мужа: его дни расписали буквально по минутам, заняв и то относительно свободное время между концертами, которое он надеялся провести со мной.

– Умеет! – ответила я за него. – Еще как!

– Но не так, как мой друг Давид. Тот – гений в этом деле! Вот его бы на программу…

– А петь он умеет, твой друг? – усмехнулся Хосе Мануэль. – В общем, посоветуйтесь между собой, какой рецепт выберете. Хотя, возможно, это не понадобится: готовить будет ведущий – профессиональный повар, и запланированное блюдо. А вы – у него на подхвате: ножи подавать, овощи чистить…

– Кастрюльки мыть, сковородки драить, – ухмыльнулся Рауль.

– Если при этом еще и с песнями, вообще прекрасно, – добавил менеджер. – В общем, отправляю согласие.

Мы с Раулем переглянулись. «Ну

что поделаешь…» – прочиталось в его взгляде. «Да все понимаю…» – ответила я улыбкой. Гость же продолжал изучать присланные ему запросы. Одной рукой он что-то печатал, другой машинально подносил к губам чашку с кофе. Интересно, чувствовал ли он, погруженный в работу, вкус напитка или мог бы так, увлекшись, выпить чашку уксуса?

– Э, это вот интересно! – вдруг воскликнул он, откидываясь на спинку стула. И повернулся к Раулю: – Ты когда-нибудь прыгал с парашютом?

Я поперхнулась чаем и убежала на кухню. Когда удалось справиться с приступом кашля, вернулась в гостиную и возмущенно воскликнула, обращаясь к гостю:

– Вы с ума сошли?!

– Я – нет, – усмехнулся тот. – Но один популярный телеканал с огромной аудиторией запустил новую программу, в которой звездам предлагается попробовать себя в том или ином экстремальном виде спорта. Рейтинги высокие, реклама шикарная, правда попасть на программу не так просто, но мы получили возможность. Нам достался прыжок с парашютом.

«Совсем охренели!» – выругалась я про себя, но вслух сказала совсем другое:

– И как Рауль будет прыгать с больной ногой? Вы себе это представляете?! Или хотите, чтобы он вообще убился?

– Трагическая или загадочная гибель музыканта – самый лучший для него пиар, – философски, с серьезным видом ответил менеджер. – Вспомни, к примеру, Майкла Джексона, Эми Уайнхаус…

Я растерянно моргала, пытаясь понять, шутит Хосе Мануэль или на самом деле так считает. Кто его знает?

– И когда нужно прыгать? – спросил вдруг Рауль. Я от изумления онемела: сумасшедшие! Двое сумасшедших под одной крышей.

– Если подтверждаем запрос сейчас, то в этот вторник. Задержимся в Мадриде еще на день. Как, сможешь? – с сомнением покосился Хосе Мануэль на забинтованную ногу Рауля, которую тот держал на свободном стуле.

– А почему бы и нет?

– Отлично, значит, пишу подтверждение!

И гость принялся быстро печатать.

– Вы что… серьезно?! – обрела я наконец дар речи, готовая вопить, возмущаться и настаивать на своем.

– Угу, – согласились они оба и так же дружно рассмеялись.

– Понятно, – проворчала я, с облегчением переводя дух. – Отличный розыгрыш! Сговорились в мое отсутствие. Ну что ж, я даже поверила.

– Это не шутка, Анна, – усмехнулся Хосе Мануэль, поворачивая ко мне монитор. – Сама смотри, вот письмо с запросом. Видишь?

– Возможно, я бы согласился, – сказал муж. – Если бы связки не повредил.

– Похоже, мне стоит этому порадоваться, – проворчала я, бросив на него негодующий взгляд. – То ли память у тебя, Рауль, короткая, хоть и прошло чуть больше года после аварии, то ли ты тогда мало переломов получил. Кстати, Хосе Мануэль, почему за всех должен отдуваться солист? В группе шесть человек. И раз менеджер так печется о популярности коллектива, то в рекламных целях может и сам прыгнуть с парашютом.