Проклятье Первородных

Браулер Мари

– Прости, но ты и правда гораздо умнее, чем я ожидал от агента. Даже от руководителя секретного подразделения безопасности. – Клеон говорил без издевки. – Тогда обсудим то, что я действительно помню и могу доказать.

Эдвард пристально посмотрел на Клеона:

– То есть ты обладаешь значимой для меня информацией? Не на уровне ощущений и легенд, ты действительно что-то знаешь и можешь доказать?

– До определенного момента да, – Клеон посмотрел в ответ на агента. – Ты же сам сказал я – гениальный ученый, один из лучших в мире. Я умею думать.

– Был

бы безмерно благодарен за любые сведения, – Эдвард попытался говорить с иронией, но по взгляду было понятно, насколько важно для него является получение любой информации от Клеона.

– Давай на твоем языке. Хорошо. На научном языке. – Клеон немного оживился, так как наконец мог хоть ненадолго перестать ощущать ползущий по позвоночнику дикий ужас. – Предположим члены некоей мощнейшей сверхсекретной организации, которую ты пытаешься выследить, завладели неким ранее неизвестным науке очень древним ретро-вирусом.

– Так, и правда понятнее, – Эдвард прищурил глаза, в этот раз пытаясь скрыть возбуждение. Клеон явно наступил на больное место. – И?

– Давай для условных рассуждений назовем ретро-вирус ну… вирусом первородной материи, – Клеон все большее воодушевлялся. – То, что ты видел, как я и тогда тебе сказал, просто цветочки по сравнению с реальными способностями людей, зараженных подобным вирусом.

­– Цветочки… ладно, – Эдвард усмехнулся. – То, что люди появляются просто ниоткуда, обладают нечеловеческой скоростью и умеют отращивать отстреленные конечности, будем считать побочным эффектом.

– Нет, это не побочный эффект, – Клеон не мог не включить тон ученого. – Просто ты видел очень мало. Я говорю, что перечисленные тобой способности всего лишь незначительная часть того, на что способны зараженные.

– Тогда сверхсекретная организация, как ты сказал, проводит явно жестокие и запрещенные эксперименты по заражению людей этим неизвестным науке вирусом? – Эдвард сказал серьезным тоном.

– Примерно так, – Клеон вздохнул. – Давай еще раз поясним, что сейчас мы с тобой невероятно все упрощаем, только чтобы хоть как-то обозначить совершенно неизвестные ни тебе, ни мне, ни кому бы то ни было, явления.

– Хорошо. В чем суть заражения?

– По большому счету, это даже не заражение, – Клеон медленно сказал. – Ты прав, я, к сожалению, не могу вспомнить, что именно видел во всех четырех местах. Однако я уверен, что на самом деле все гораздо хуже, и именно о ходе подобных экспериментов, как ты сказал, говорить сложнее всего.

– Почему?

– Речь идет не просто о бесчеловечности или жестокости, – Клеон медленно сказал, поворачиваясь к окну, явно для того, чтобы не смотреть агенту в глаза. – Вирус – не совсем подходящее слово. Речь идет о другой генетической основе. Совсем другой. Подобные изменения нельзя получить, если предположить неизвестный вирус, это нельзя просто вколоть или ввести в кровь.

– Тогда как убийцы, которых я видел получают подобные способности? – Эдвард спрашивал не как агент, проявляя все больший интерес. – С учетом сказанного тобой, что это – только незначительная часть их способностей.

– Размножение…, –

Клеон наконец произнес вслух слово, которое скрывал сам от себя. – Заражением такого эффекта не получить. Организация, так скажем, проводит страшные опыты по скрещиванию обычных людей с … теми…

Клеон физически не мог закончить предложение.

– С носителями другой материальной основы, – закончил Эдвард.

– По твоей логике, речь идет о другой основе, «первородной материи», как ты это назвал, которую нельзя ввести в человека никаких способом, – Эдвард, в отличие от Клеона, не страдал приступами ужаса. – Значит, остается только один способ получить людей с таким вирусом уже внутри.

­– Спасибо… Еще раз убеждаюсь, что ты намного умнее, чем я себе представлял. Все верно. И мы говорим не о зараженных каким-то вирусом. – Клеон заставил себя сглотнуть ледяной ком, поднявшийся прямо к горлу и закончить предложение. – Речь идет о скрещенных. Ты видел продукты скрещивания неизвестной нам материальной основы и обычных людей.

– Ты хочешь сказать, именно поэтому исчезают двенадцатилетние девочки? – Слава Богу, что агент в отличие от Клеона, мог нейтральным голосом говорить о явлениях, от которых в жилах стыла кровь.

Вход. Выдох. Дыши, просто дыши. Клеон отвернулся от окна и снова посмотрел на Эдварда, внимательно наблюдающего за ним.

– Другого объяснения просто нет…, – Клеон сглотнул, глубокий вдох и выдох. – Если речь идет о продуктах скрещивания разных видов, ну назовем это так, получится подобное могло только посредством рождения.

– Почему девочкам именно по двенадцать лет? Почему раз в двенадцать лет происходит похищение? – Агент задавал вопросы, на которые Клеон должен был искать ответы, но не мог себя заставить.

– Вот этого я до конца не знаю, – Клеон нахмурился.

– Почему только в отдаленных местах? – Обычный вопрос.

– Тоже пока не могу понять, хотя есть определенные догадки.

– Какие? – Эдвард спросил коротко, ожидая получить точный ответ.

– Ты не спросил про носителей подобной материальной основы, – Клеон сказал очень тихо, опуская голову. – Предположим в наших фантастических рассуждениях, что девочек похищают адепты засекреченной и могущественной организации. Предположим, целью является рождение носителей, обладающих невероятными способностями первородной материи. Кто-то же является носителем подобной основы, верно? Где-то же должен находиться источник.

– Ты хочешь сказать, что в подобных отдаленных местах находятся носители чужеродной материальной основы. То есть те, с кем девочек скрещивают? – Эдвард спрашивал логические вытекающие вопросы.

Однако Клеон вздрогнул, невольно схватившись за стул. Медленно сел.

– Клеон. Я понимаю, что ты пытаешься не произносить подобные вещи вслух. – Агент немного смягчился. – И ты прав, мы пока фантазируем. Но предположим, хотя бы часть из этого правда. Ты понимаешь, что замалчиванием проблема не решается? Это как гнойный нарыв. От того, что ты даже сам себе не можешь в этом признаться, гной никуда не денется. Все равно взорвется.