Проклятье скрытых предметов
Шрифт:
Самой собой Милочка была довольна. Она приобрела манеры, от частого чтения старинных книг изменилась речь, движения стали грациознее, женственнее. Но Пенни отчего-то эти изменения не нравились.
— Что-то это настораживает, — озабоченно нахмурилась она, зайдя однажды утром в комнату Милочки. — Ты как начала ходить с этим Бароном, сама стала как он. Такая же бледная, отстраненная, глаза глядят в никуда…
— Ох, оставь этот тон, Пенни! Я просто давно не была на солнце.
— Сегодня Барона не зови, а то опять закроетесь в своей библиотеке. Дождь сегодня мелкий. Сходи лучше куда-нибудь,
После недолгого раздумья Милочка согласилась. Она действительно давно никуда не ходила без Черного Барона. И последние события из жизни Города прошли мимо, а лучше всех информацией владел Бармен.
Зайдя в кафе, Милочка не поверила своим глазам. Полупрозрачная фигура тоскливо вздохнула на бокалом, повернула закрытое маской лицо и махнула рукой:
— Здравствуйте!
Милочка, не отрывая взгляда от привидения, пересекла кафе и плюхнулась напротив.
— Как это? Что случилось?
— Часы, — вздохнула девушка и посмотрела на свои серебристые руки. — Господин в черном забыл свои карманные часы, а я, дура, решила время поправить. Дернула за колесико — и вот!
Милочке показалось, что она находится в каком-то дурном сне.
— А где часы?
Девушка меланхолично ткнула пальцем на полку. Карманные часы с орлом на крышке мирно лежали около неработающего радио.
— Но я же их вернула!
— Вернула, — согласился Бармен, протирая стакан. — Барон зашел снова. Глинтвейн?
Милочка растерянно посмотрела в печальное, скрытое маской лицо девушки.
Черный Барон не хотел принимать часы назад, и ей следовало бы понять, что он избавится от них при первой же возможности. Милочка никак не могла подумать, что, освободив одного человека, она подведет под проклятье другого.
Озарение, ослепительное, чистое, вспыхнуло в голове. Милочка схватила часы и, опрокинув в себя глинтвейн почти залпом, побежала к Марте. Стучать пришлось долго — медиум никак не хотела открывать.
— Черный Барон специально оставляет свои вещи! — выпалила Милочка, едва увидев бледное лицо. — Зонт, часы… А на днях он пришел без шляпы! Он проклинает людей!
Марта нахмурилась и посторонилась, давая пройти внутрь. Милочка с готовностью захлопнула зонт.
Комната медиума ничуть не изменилась. Тот же хрустальный шар с хороводами звезд в центре, те же банки на полках, разве что, прибавилась мышеловка на полу.
Милочка плюхнулась на стул и, не дождавшись, когда Марта устроится в своем кресле, затараторила:
— Он не хотел возвращать себе часы, я его еле уговорила. Он их взял и починил, проклятье с Призрака пало. Кстати, Призрака зовут Майкл, и он теперь помощник Детектива. Но не об этом. Я сегодня пришла в кафе, а там новый призрак! Черный Барон оставил свои часы! Специально! Я хочу его остановить!
Марта даже не изменилась в лице. Она перевела задумчивый взгляд туманных глаз на шар, побарабанила тонкими пальцами по столу и задумалась. В комнате повисло молчание. Милочка нетерпеливо поерзала.
— Ты сможешь помочь?
— В чем? — неожиданно спокойно спросила медиум.
— Ты что, не слышала? Барон проклинает людей! Он…
— Он избавляется от
Милочка застыла с раскрытым ртом.
— Но… Я не понимаю…
Во взгляде медиума промелькнула жалость.
— Предназначение, Милочка. У каждого человека в Городе есть своя роль. Город отличается от всех прочих мест тем, что не человек владеет вещами, а вещи — человеком. Я не была медиумом, пока не получила свою шаль, хрустальный шар и прочие ведьмовские атрибуты, — она широким жестом обвела свою комнату. — Проводник не был проводником, пока не нашел плащ, фонарь, ключи и карту. Никто не был бы на своих местах без статусных вещей. Даже оборотни и горгульи — это люди, которые получили соответствующие вещи и не остановились, пока не собрали полный комплект. Но у каждого Предназначения есть и обратная цена. У Города правило: чем больше получаешь, тем больше теряешь. Став медиумом, я лишилась смеха, как Тим Талер. Черный Барон получил власть над Городом, но цена, видимо, оказалась для него слишком высока.
Милочка побелела. Она видела своё отражение в стекле напольных часов: длинное платье старинного фасона, шляпка с брошью в виде дрозда, кружевные перчатки… Мэр ей говорил, предупреждал, а она не подумала.
Какова теперь её роль? Приходить с дождем — это цена? Какую часть Предназначения Черного Барона она взяла на себя с зонтом?
— Значит, когда он оставляет свои вещи, то избавляется от части Предназначения? — схватился разум за спасительную соломинку.
Марта кивнула.
— Да. Город дает возможность выбора. Можно не идти до конца, не собирать комплект полностью и застрять в промежуточном состоянии. Так поступил Детектив, не став Полицейским. Но, к сожалению, полностью избавиться от роли нельзя. Вещи… Все вместе они проникают в суть. Потерять их невозможно, а если избавиться… Коллекционер исчез с последним переданным предметом, Милочка. Осталось лишь отражение.
Милочку затрясло.
А Марта смотрела своими туманными глазами, полными понимания.
— Я не смогу его остановить, Милочка. Но ты, по всей видимости, можешь. У тебя его зонт, ты много значишь для него. У тебя есть много путей. Но помни, в конце любого пути ты заплатишь цену.
— Дождь…
— Дождь — это твоя власть. Цена будет в конце.
Пальцы впились в стол так, что побелевшие костяшки стали видны даже сквозь синее кружево. Милочка встала, чувствуя, как кружится голова, и побрела к выходу, не видя ничего перед собой.
Пока она была у Марты, дождь усилился. Тучи загустели, стали темнее, подул холодный осенний ветер. Вода плеснула в лицо, попала за шиворот, и Милочка осознала, что стоит на улице с закрытым зонтом.
Она медленно пошевелила пальцами, глядя, как по кружевным перчаткам стекают капли, не впитываясь, провела по гладкой тяжелой ткани платья, ступила непромокаемой туфлей в лужу и расхохоталась, когда на плече неожиданно лопнул ремешок старой черной сумочки.
— Значит, только сумочка, да? Власть, значит, да? Выбор? — Милочка подняла голову к свинцовым тучам и закричала: — Тогда хватит лить! Достало!