Проклятие Аримана - Разделенный Мир
Шрифт:
– Береги своего друга...– Скоро бабаки растворились в темноте, только шорох шагов да невнятный мотивчик. затянутый длинноносым, еще несколько секунд доносились до магистра.
Лисий Хвост вышел в тронный зал и направился к его центру, где по-прежнему восседала настоятельница монастыря. Когда он приблизился, ее губы тронула легкая улыбка.
– Я и не сомневалась, что ты вернешься первым.– Улыбка лежала на ее полных губах, а в глазах стремительно нарастала тоска.– Ну что ж, теперь задавай свой вопрос - ведь он у тебя давно готов?
Лисий Хвост почти минуту молча вглядывался
– Мой вопрос действительно давно был готов, только после путешествия по твоему лабиринту он мне почему-то кажется весьма незначительным.
– Значит, у тебя появился другой вопрос...– Настоятельница внимательно смотрела прямо в глаза магистру.
– Да... Другой вопрос...– задумчиво подтвердил тот.
– Задавай...– предложила настоятельница.
– Боюсь, он не соответствует требованиям, предъявляемым к соискателям на звание послушника монастыря...– словно про себя пробормотал Лисий Хвост, а затем, уже гораздо тверже, добавил: - И все же я его задам...
Настоятельница молча ждала продолжения, а четверо сопровождавших ее монахов приблизились к беседовавшей паре.
– Почему ты... вела меня с самого моего появления в этом Мире?
В зале повисла тишина. Все пятеро ищущих Суть внимательно рассматривали Магистра, словно только что его увидели. Наконец настоятельница тихо произнесла:
– Вопрос действительно слабый. По-моему, ты и сам знаешь на него ответ. Но я отвечу, поскольку обязана это сделать... Потому что ты назвался Серым Магистром.
– Но почему?!– В голосе магистра звучало недоумение пополам с горечью.
– Это уже второй вопрос...– мягко возразила настоятельница. Но горящий взгляд магистра был настолько полон обидой, что она продолжила: - Но я скажу... Мы действительно ждем, давно ждем Серого Магистра. Если ты понял рассказанную тебе в Замшелом Камне историю возникновения монастырей, ты наверняка догадался, что Хэлф создал сеть монастырей с определенной целью. Наши монастыри имеют тайную миссию, и мы выполним эту миссию.
Она замолчала, а потом с горечью добавила:
– Хотя даже некоторые из настоятелей сомневаются теперь в ее исполнимости, Настоятельница снова взглянула на магистра и заговорила значительно спокойнее.
– Мы ждем Серого Магистра. Ноты не он.– Лисий Хвост хотел возразить, но она подняла руку, призывая его помолчать.
– Ты не он. Ты, конечно, многое знаешь и многое умеешь. И хочешь знать и уметь еще больше. Но ты не Серый Магистр, несмотря на твою серую накидку и боевой посох. Ты явно не один... Ты явно имеешь в душе страх, ненависть, мстительность... Ты торопишься... Ты суетен, и это - не от слова "Суть". А Серый чародей должен быть здесь.– Она приложила ладонь к сердцу.– Ибо, как ты, без сомнения, знаешь, Серый - цвет закона. Закона в целом, а не его отдельных частей...
– Серый... Цвет... Закона...– протянул Лисий Хвост, и его лицо озарилось запоздалым пониманием. Он уже не видел настоятельницу и стоявших рядом с ней монахов. Ему казалось, что за его левым плечом стоит дед Антип, а за правым Илья Милин, которого за глаза весь полигон Уже называл Серым Магом.
Но понимание
– Меня собираются сжечь! Меня собираются очень скоро сжечь!!!– И уже совсем истерично: - Вытащите меня отсюда!!!
Лисий Хвост вдруг почувствовал, что дед Антип и Илья Милин никуда не исчезли. Более того, за ними появились и Мерлин, и Машенька Еланина, и беспутный Гришка Бубнов, и...
Поэтому он не задумываясь начертил острым концом своего посоха замысловатый знак на каменных плитах зала и ударил в его центр, становясь на свою тайную тропу и уходя на зов Златы.
Зал уже начал подергиваться тонкой туманной завесой, отгораживая магистра от этого мира, когда до него донеслись последние слова настоятеля Поднебесного монастыря:
– Значит, долг все-таки превыше страсти... Но это уже не имело значения...
2. КАМЕНЬ ВТОРОЙ
МАШЕНЬКА - ВЕДЬМА ПО ПРИЗВАНИЮ
26 октября 20.. года. Если Красота и спасет мир, то это будет Женская Красота!..
По разбитой, перепаханной, размытой осенними дождями дороге, мерно шагал высокий гнедой жеребец. Его прекрасные, точеные ноги твердо ставили кованые копыта в расползающуюся, липкую грязь. В высоком кавалерийском седле мерно покачивалась стройная фигура в легком кольчужном доспехе. На голове всадника, венчая копну белокурых, коротко стриженных волос, красовался русский, со стрелкой еловка, шлем. На поясном ремне, украшенном серебряными бляшками, покачивался длинный, узкий клинок - не то легкий меч, не то тяжелая шпага. К седлу были приторочены колчан со спущенным длинным луком и тремя десятками длинных же черных стрел, а также свернутая тонкая бечева со скользящей петлей на конце.
Было уже довольно позднее утро, но солнце, прячась за низкими облаками, и не собиралось одарить теплом эту промозглую слякоть. Всадник ехал, опустив голову и глубоко задумавшись. Управление конем, казалось, вовсе не Ходило в его обязанности, но умное животное, похоже, само прекрасно знало и дорогу, и конечный пункт назначения. Вот только ни конь, ни всадник, видимо, не ожидали, что на этой дороге встретятся препятствия посерьезнее грязи, дождя, тяжелых дум.
А между тем дорога, вильнув осклизлой колеёй, нырнула в промозглый, покореженный лесок, состоящий в основном из поломанных елок и берез, вытоптанной травы и содранного с камней мха. Вместо обычного зеленого лесного покрывала землю устилали полусгнившие тряпки и кости, головешки старых костров и человеческие экскременты. И именно в этом лесочке, в своей, так сказать, естественной обстановке, нашего всадника подстерегала засада.
Конь не прошел между деревьев и нескольких метров, как из-за ободранного ельника вывалилось полтора десятка вооруженных мужиков. С гиканьем, улюлюканьем и свистом они быстро окружили всадника, направив на него несколько самодельных пик. Конь остановился, недовольно всхрапнув, а седок очнулся от размышлений, выпрямился в седле и поднял голову. И тут нападавшие поняли, что перед ними девушка! Совсем еще молоденькая, не более восемнадцати-девятнадцати лет, с припухлыми по-детски губами, вздернутым носом и глубокими, темно-серыми глазами.