Проклятие чёрного единорога. Часть II
Шрифт:
– Золотая эпоха…
– Да, – Сол кивнул. – В те стародавние времена круг хранителей поддерживал целостность мира Сия – всего нашего мира – от Белых льдов до Диких Земель, от Восточной Воды-без-края до океанов Шарих и Исток. Сия была закрыта от внешнего влияния. Никто не мог покинуть её границ, и ничто не могло сюда пробраться.
– Но «не мог» – не значит «не хотел», – заметил мужчина в чёрном.
– …Изнутри мы не ведали о подобной возможности. Мы даже не знали о существовании других Вселенных, тогда как снаружи наш мир был лакомой добычей… – Сол горько вздохнул. – И разразилась первая Буря – ужасающей силы бедствие, что чуть не смело
– …Но это же дало вам возможность общаться с хранителями других Вселенных и открыло двери вашего мира странникам, – напомнил его друг. – Вторая Буря принесла твоему миру гораздо меньше ущерба… Более того, с каждым из миров в той или иной степени произошло то же самое. И многие из Старших считают это естественным процессом. Миры проходят те же стадии развития, что и каждое живое существо: рождаются, взрослеют, болеют, под воздействием сил извне постепенно деградируют и…
– Согласен, Сай! – резко перебил его Дэрей. – Но это не значит, что «существо» не должно бороться за жизнь. И для того в нём созданы определённые механизмы. Есть возможность усилить «иммунитет», очиститься от заразы и прожить более долгую и счастливую жизнь.
– …Ты ведь не собираешься читать мне нотаций? – холодно уточнил странник.
– Нет, друг, – жрец покачал головой и, поднявшись, подошёл к окну. Девочка пела песенку и прыгала среди молодых дубков, словно рыжая белочка. – Твой выбор – это твой выбор, – проговорил Сол, не сводя глаз с дочери. – Он может быть мне непонятен, даже вызывать отторжение, но я не был на твоём месте, и потому судить не мне.
– Как она выросла, – странник приблизился к другу, задумчиво наблюдая за рыжеволосой девочкой. – Кажется, только недавно я гостил у тебя, она была совсем крошкой.
– Да, – Дэрей Сол не сдержал улыбки. – Ей было четыре, и она называла тебя «грустный дядюшка»…
– А сколько ей сейчас? Десять?
– Двенадцать…
– Двенадцать, – тихо повторил странник.
Он нахмурился, непроизвольно коснувшись пальцами лба. Прядь волос частично скрывала левую сторону его лица и шрам, идущий от виска через скулу вниз – старый и едва различимый, но не ставший менее заметным по прошествии лет – след от ожога.
Сол вздохнул. Кем бы они ни являлись и какими бы путями ни шли, к смерти любимых невозможно было привыкнуть. И особенно тяжело это горе переносили те, кто по природе своей был обделён даром забвения.
В стародавние времена, когда Вселенные и их миры ещё сохраняли целостность, близкие души не покидали границы семьи. Поэтому смерть истинного партнёра была лишь переходом в новое тело. Но главное – в новое имя, ибо новые имена дают новые задачи и возможности. Подобное перерождение не могло разрушить идеальный союз.
Однако Буря лишила миры непроницаемости, и с тех самых пор смерть перестала быть просто переходом. Всё чаще она означала непоправимую потерю и боль настолько сильную, что её невозможно было описать ни на одном из языков, которые даровали Старшие.
Души возлюбленных терялись в бесконечности миров. И если некоторые из них ещё можно было отыскать,
От неравных браков дети рождались крайне редко. Очень немногие смертные женщины были способны взрастить семя хранителей. Так случилось и с Дэреем Солом. Однако в своём последнем воплощении он предпочёл жену из рода людей не от того, что боялся боли. Боль он пережил в прежнем рождении. Так случилось потому, что хранительниц подобных ему в мире попросту не осталось. Его матушка Лета безвозвратно покинула их семью ещё в пору его отрочества.
Странник же пережил потерю истинного партнёра и наследника в своём последнем воплощении. И похоже, что память – проклятая память! – об этой боли до сих пор не отпускала его. С тех пор бывший хранитель предпочитал держаться в стороне от подобных себе. Даже с друзьями он не общался из чистой праздности. Лишь просьба о помощи могла привлечь его внимание.
– Вернёмся к твоему рассказу, – напомнил мужчина в чёрном.
Жрец кивнул:
– Я говорю не о нас – не о странниках и не о хранителях. Есть более уязвимые сущности – духи природы. Они защитники тонких сфер Вселенной – остро воспринимают перемены и реагируют на них соответственно. Дабы поддержать баланс в мире, духи открыли свои тайны узкому кругу избранных – так называемым чующим. Они научили их черпать силу в природе, использовать слои мира в качестве дорог, видеть искажение и другим не менее интересным премудростям.
До сих пор духи лигнитлеи воспитывают себе защитников от всего инородного. Но людям и эльфам опасно общаться с ними напрямую. А потому духи нашли посредников между своим тонким планом и планом материи в царстве животных.
Первыми проводниками стали белки. Но их ученики были вестниками, а не бойцами. Мир менялся, и требовались новые меры. Тогда на помощь пришли более сильные хищники – венаторы. Однако же их воспитанники – серые волки – отличались излишней агрессивностью. И на смену волкам пришли более хитрые, но не менее хищные лисы…
– Я кое-что слышал о сумеречных лисах, – сказал странник. – Любопытное явление. Они называют себя охотниками – сьидам, верно? Тогда как в глазах простого люда – просто наёмные убийцы…
– …Как и все мы, они делают то, что должны, – согласно кивнул жрец. – Лисы умеют чуять болезнь и устраняют её, пусть и не всегда бесплатно. Immunitas, как говорили древние: «освобождение, избавление от чего-либо». Если продолжать твою аналогию с живым существом, то они – частицы Сии, участвующие в иммунном ответе. Одни из многих. Как и все мы, они тоже не застрахованы от искажения, нарушения иммунологической толерантности.
– И здесь на сцену выходят мстители, с которыми силой и секретами поделился уже ты, пастырь, – дополнил странник.
– Верно, выходят. Уже вышли. Но на этот раз мне необходима более весомая помощь, – жрец проницательно посмотрел на друга. – Возвращаясь к нашей пустоши…
Странник удивлённо поднял брови.
– Ты хочешь, чтобы я помог мстителям?
– Напротив, – прошептал Сол. – Я хочу, чтобы ты помог одной из лис, ибо она… – он помедлил, всматриваясь в непроницаемо-тёмные глаза собеседника. – Она одна из нас…