Проклятие Гиблого хутора
Шрифт:
– Ладно, уговорил, – подал голос Вилли. – Вместе, так вместе. Хоть Юрка пропадет не зазря.
Машка, колдун и Эльза не оценили его героический порыв. Роман не стал спорить. Просто отдал им ключи от своей машины и посмотрел на меня:
– Ты с кем?
– С вами, – буркнула я. – У меня к этим лесным деятелям тоже должок – Дашка. Да и Юрка был мне не чужой. Не победим, так хоть повоюем.
– Как трогательно, – скривила губы Эльза, – мы расскажем о вашем героизме своим внукам.
– Я с твоим характером я тебе их не гарантирую.
Я взвалила рюкзак на плечо, повернулась и пошла прочь,
Роман догнал меня через минуту.
– А Вилька где? – спросила я, не оборачиваясь.
– Там же, где Эльза. – Я почувствовала, как он улыбнулся. – У нас с тобой, похоже, тет-а-тет.
– Не обольщайся.
– Знаешь, куда идти? – перешел он на деловой тон.
– Понятия не имею. Но в прошлый раз получилось. У меня предчувствие, что от нас тут мало что зависит.
– Нехорошее предчувствие.
– Другого нет.
Мы не успели далеко уйти. Позади нас раздался треск кустов. Из ельника вывалились Вилли с колдуном. Вид у них был весьма потрепанный, а выражение лиц – решительное.
– Ну, что еще? – спросил Роман устало.
– Пойдем с нами! – потребовал Вилли.
– Еще чего.
Но Вилли умел быть настойчивым.
Когда мы вышли на берег реки, то смогли лицезреть картину «Купание красного коня» в вольной интерпретации. Вода в реке каким-то образом сильно поднялась – ливень сыграл здесь не последнюю роль, – и теперь волна плескалась у самого обрыва. Красный джип стоял в воде по самые окна, а вокруг него, по пояс в воде, уныло бродили девчонки.
Когда мы снова собрались все вместе, начались бурные обсуждения на тему «как машинку из речки отловить». Выяснилось, что никак. То ли джипчик корни пустил в грунт, то ли русалки какие его за глушак держали, но ни завести, ни сдвинуть с места мы его не смогли – только перепачкались. В общем, перспективы покинуть Остров с комфортом надежно обнулились.
– Можно попробовать вернуться пешком по воде, – предложил Роман.
– Ничего не выйдет, – покачала я головой. – Там, впереди, теперь придется плыть довольно долго, а Машка совершенно не умеет плавать.
– Выход один – идти через остров, – признал Вилли неизбежное. Ни у кого из нас это не вызвало радости.
Некие силы или простое невезение дали нам понять, что придется вернуться. Когда мы снова взобрались на обрыв и в последний раз оглянулись на спасительную речную гладь, мы увидели, как мимо берега, точно челн Стеньки Разина, проплыл… другой автомобиль. Не узнать его было невозможно – это была машина двух братков, неизвестно как снова оказавшаяся возле Острова.
– Разве машины умеют плавать? – неуверенно спросила Эльза.
– А это что? – Ткнула Машка пальцем в покачивающееся на волнах транспортное средство.
– Глюк, – уверенно заявил Вилли и предложил: – Может пойдем от греха подальше, пока нас тоже куда-нибудь не смыло?
Глава 21
В лесу темнеет быстро.
Очень быстро стало понятно, что вдоль берега пройти не удастся – лес стоял сплошной стеной. Раньше я была уверена, что люблю лес, однако теперь оказалось, что природой лучше наслаждаться днем, когда деревья не корчат тебе в сумерках злобные рожи и не цепляются сучьями за что ни попадя. На Острове елки и вязы
Когда мы набрели-таки на болото, стало еще хуже. Ни намека на тропу, а то, что есть, больше смахивает на «дорогу в никуда»: слева топь, справа – торфяник. Короче, сплошная трясина.
Мокрая осока больно хлестала по ногам, пока я бешеным козлом скакала по кочкам, боясь упустить из виду ушедшего далеко вперед Романа и стараясь не поддаваться массовому психозу, охватившему остальных.
Отвлекшись на плетеный садок, примеченный еще в прошлый раз, я не рассчитала очередной прыжок и с гиканьем бултыхнулась в трясину. Гадкая жижа, сыто рыгнув, приготовилась переваривать неожиданную добычу, но я была сильно против и барахталась изо всех сил. Мои усилия даром не пропали – я выползла на изумрудный бугорок. К старому слою грязи добавился новый, но я отнеслась к этому философски: со вчерашнего дня мне, видно, суждено ходить чумазой и мокрой.
Глаза и уши автоматически фиксировали все шорохи, потрескивания и дрожание теней. Меня не покидало ощущение, что, пока я разглядываю болотную фауну, кто-то из леса рассматривает меня. Затылок явственно покалывало и меня так и подмывало обернуться, хотя я прекрасно слышала, как сзади пыхтит и отдувается старый друг Вилли, а вовсе никакой ни «кенди-мен».
Но взгляд, обжигающий мне спину, принадлежал не ему.
Когда зуд стал невыносимым, я, не поворачивая головы, скосила глаза в сторону и попыталась просканировать чащу, сомкнувшуюся по обеим сторонам болота. На ближайшем раскидистом дереве сидел огромный филин, почти сливаясь с зеленым полумраком. Ссутулив плечи-крылья, он ухитрился так низко свесить голову, что, казалось, он держит эту голову с немигающими глазами в собственных лапах, слегка покачивая ее, как фонарь. Не знаю, может, для филинов это естественная поза, но мне стало не по себе. Я собиралась поделиться своими наблюдениями с кем-нибудь из своих, но филин, раскинув крылья, рванул с места и спланировал в гущу ядовито-зеленой травы.
Пока я глазела на птицу, Роман резко затормозил, так что я буквально ткнулась носом ему в спину. Сзади тут же навалился Вилли, а сверху еще Машка, стойко державшаяся форватере, и сладкая парочка из колдуна с миллионершей. В результате все мы повисли на кочке живописной, но весьма неустойчивой гроздью.
– Я вижу свет! – заверещала Эльза, видимо, перевозбудившись.
На мой взгляд, совсем необязательно было при этом так откровенно жаться к Роману, но девушка шла на рекорд, стремясь прибрать к рукам все мужское население нашего отряда.
Мы послушно уставились туда, куда она тыкала наманикюренным пальцем. На горизонте, как в банальной страшилке, мерцал болотный огонек. Он не был похож ни на звезду, ни на ее дальнее отражение. Нам стало совсем уж не по себе. Некстати вспомнилось, что близится купальская ночь – время разгула всякой нечисти. Тревожные мысли отозвались тупой резью в животе, от которой я согнулась пополам.
– Я боюсь, – пожаловалась Машка, дрожа всем телом.
– Я тоже, – ответила я срывающимся голосом.