Проклятие Кеннеди
Шрифт:
Стол, за которым работал Митчелл, стоял у окна, в углу одной из больших комнат. Здесь было тесновато, но, несмотря на общепринятое мнение, мало кто на Холме располагал личными апартаментами, а Митчелл, по крайней мере, мог любоваться видом из окна. Конечно, жаль, что он не имел возможности уединиться, но в этой комнате все были свои, а если дело требовало по-настоящему секретных переговоров, он звонил нужным людям из других мест.
Он заказал себе кофе и устроился за своим столом.
Отмывание денег или что-нибудь, связанное с вкладами и понятное любому человеку с улицы, сказал Пирсон. И ничего чересчур официального — этим
Митчелл облокотился на стол и начал звонить.
— Дик, это Митч Митчелл. Я сейчас выполняю одно задание Подкомитета по банковскому делу. Думаю, не встретиться ли нам… — Юристу из ФБР.
— Анжелина, это Митч Митчелл. Я временно работаю в Подкомитете по банковскому делу; вот, решил позвонить… — Служащей крупного детройтского банка.
— Джей, это Митч Митчелл. Давненько не виделись. Как жизнь?.. — Журналисту с Уолл-стрит.
Займись поисками в одиночку, попытайся найти что-нибудь, еще никому не известное, — и потратишь на это годы, так ничего и не добившись. Однако возьми то, над чем уже работают другие, подключи к делу свои ресурсы и пообещай информаторам долю успеха в конце — и все будет в порядке.
— Энди. — Отдел по борьбе с наркотиками в Тампе, Флорида. — Митч Митчелл, давно тебя не слышал. Ну-ну — стало быть, ты чувствовал, что я позвоню. Чем сейчас занимаешься?
Да, эта тактика должна была оправдать себя — она была единственно правильной. И он не собирался упоминать Донахью, пока ему не зададут прямого вопроса, потому что Донахью — это капитал, который пойдет в дело только при необходимости.
К полудню он успел переговорить с десятком знакомых, после ленча — еще с тремя, а двое перезвонили ему сами. Завтра все повторится, послезавтра тоже. А уж потом он примется за работу всерьез, выпьет не одну кружку пива с теми, чьи сведения покажутся ему самыми заманчивыми. Иногда вместо пива будет кофе, иногда — обед, а иногда придется довольствоваться двадцатью минутами за закрытыми дверями. И говорить он станет не только с мужчинами — женщины оказывались порой отличными информаторами.
— Джима Андертона, пожалуйста. — Андертон был помощником окружного прокурора в Манхэттене, любил костюмы-тройки и дружескую беседу. Когда она могла оказаться полезной. Типичный карьерист с политическими амбициями.
— Прошу прощения, мистер Андертон в суде. Может быть, он вам перезвонит?
Митчелл назвал секретарю свое имя и новый номер телефона. Андертон позвонит, даже если у него ничего нет, потому что помощники прокурора, обладающие политическими амбициями, никогда не отказываются от возможности прощупать обстановку.
Пока главными претендентами остаются Тампа и Детройт, решил он, хотя есть много дополнительных вариантов. Он включил компьютер, набрал свой персональный код и открыл первый рабочий файл по новой теме.
Бронированный «шевроле» забрал Бретлоу в семь. Его домашние еще
Пятнадцать минут спустя они добрались до Лэнгли; шофер въехал в ворота и свернул под главное здание. Бретлоу взял портфель и поднялся на служебном лифте на восьмой этаж. К девяти, перед своим совещанием с ДЦР, он дошел уже до третьей чашки кофе и четвертой сигареты «голуаз».
В одиннадцать секретарше Бретлоу позвонил Костейн — справиться, не найдется ли у ЗДО десяти минут для разговора. Если Костейн, его зам по политической части, просил уделить ему десять минут, это значило, что возникла какая-то проблема. Не обязательно сверхважная, но такая, о которой ЗДО следовало знать, — и, возможно, такая, разрешить которую можно было лишь с его помощью. Кроме того, Костейн был из «внутреннего круга»; хоть и не входя в само «ядро», он все же принимал участие в некоторых «черных» проектах.
Бретлоу велел ему подняться и попросил Мэгги отодвинуть все остальные утренние мероприятия на десять минут.
Через три минуты появился Костейн.
— Есть небольшая проблема с «Ред-Ривер».
Он уселся в кожаное кресло перед столом Бретлоу.
— А именно?
Название «Ред-Ривер» носил бывший шахтерский городок, а теперь лыжный курорт на юге Скалистых гор, в восьми тысячах футов над уровнем моря. Довольно-таки жалкий и провинциальный. Много народу и много снега. Кроме того, именем «Ред-Ривер» назывался один из «черных» проектов.
— Кое-какие деньги, которые должны были перевести два дня назад, не прибыли на место.
— Это серьезно?
Костейн провел рукой по своему ежику.
— Скорее неприятно, чем серьезно, но разобраться с этим надо. — Но сам он не мог этого сделать, потому что не занимался финансами.
— Ладно, разберусь. Если завтра деньги не придут, дашь мне знать.
Он подождал ухода Костейн а, затем позвонил Майерскофу и велел ему зайти.
— Что-то с «Небулусом». Деньги, которые должны были прийти два дня назад, не пришли.
— Нет проблем.
Почти наверняка какой-нибудь банковский служащий перепутал две циферки, подумал Майерскоф. Это уже случалось прежде, будет случаться и потом. Лучше начать проверку не с начала или конца, а с середины цепочки, — тогда он сэкономит время. Значит, надо связаться с посредником и попросить его выяснить, прошли ли деньги через промежуточный пункт в Лондоне. Таким образом они сузят область дальнейших поисков. А если деньги не дошли до Лондона, он позвонит в Первый коммерческий Санта-Фе и спросит, почему они не отправлены из США.
Было одиннадцать по восточно-европейскому времени, так что он мог успеть позвонить, прежде чем все уйдут на ночь. Он покинул восьмой этаж и спустился в свой собственный кабинет на пятом.
Его кабинет был в углу, за стеклянной перегородкой, остальное — большой зал со столами и компьютерами, к которым приникли смышленые молодые ребята; иногда они отрывались от работы, чтобы выпить кофе или содовой со льдом, заглянуть через плечо соседа — так происходило перекрестное опыление идеями и статистическими данными, — а то и просто поболтать. Это был славный отдел, где трудились славные люди. Он закрыл дверь, набрал первый номер, еще не успев сесть, и поглядел сквозь стекло.