Проклятие китайского колдуна
Шрифт:
Гудение стало громче и уже через несколько минут Толстяк ясно почувствовал чье-то присутствие, но ничто на свете не заставило бы его поднять голову и удостовериться в своих ощущениях.
Небо замолчало неожиданно. Толстяк, почувствовав непривычную тяжесть в затылке всхлипнул. Он распластался на льду, желая только одного – уменьшиться до таких размеров, чтобы протиснуться в какую-нибудь микроскопическу щель в ледяной поверхности.
А потом сосущая тяжесть в затылке Толстяка исчезла. Несколько мгновений стояла полная тишина, причем Толстяку показалось, что за эти несколько мгновений
– Встань! – гулко грянуло в голове Толстяка.
Неведомая сила подхватила его и поставила на ноги. Толстяк покачнулся и едва не упал снова.
– Открой глаза! – приказал тот же голос.
Толстяк против своей воли разомкнул веки, но ничего, кроме кромешной темноты, не смог увидеть.
– Ты знаешь, кто я такой? – спросили у него.
– Нет, – с трудом просипел Толстяк.
– Ты знаешь, кто ты такой?
– Нет… – повторил Толстяк и попытался вновь зажмуриться, но его тело уже не принадлежало ему.
– Тогда слушай! – загремел голос так, что темнота разошлась багровыми трещинами, обнажив первородную тьму хаоса, никогда не виданную ни одним человеком. – Имя мне Ваал-леен. Я первый из всех богов, пришедших, чтобы владеть твоим миром…
* * *
Когда Ваал-леен закончил говорить, Толстяк снова стоял на коленях. В его голове все еще звучали последние слова Ваал-леен:
– Ты – мое продолжение. Ты – мое воплощение на Земле. Ты – тот, кто должен исполнять мою волю. Я дарую тебе этот мир, а власть над миром людей ты завоюешь сам. Помни – ты избранный и в этом твое величие. Ты тот, над кем не довлеет ничья воля, кроме моей.
Вокруг Толстяка были тишина, и тьма уже сомкнулась. Он посмотрел на небо – кажется, скоро снова пойдет снег.
– Этот мир – мой, – тихо повторил он и пошел по направлению к высящемуся далеко замку, заключенному в прочную ограду ледяных скал.
* * *
Кажется, где-то вдалеке угадывались очертания горных вершин. Нет, даже не горных вершин, а… Вроде как, замок?
А черт его знает, замок или нет… Ужасно холодно, просто ужасно. Так холодно, что я не могла сосредоточиться на чем-нибудь, что помогло бы мне выбраться из этого отвратительного мира. Да и еще, честно говоря, меня очень беспокоило затянувшееся затишье. Вот так всегда бывает – только расслабишься, как немедленно что-то случается ужасное.
Я шла к горному замку, потому что другого направления здесь не было – голое ледяное поле, по которому туда-сюда летают порывы страшно холодного ветра. Очень странное и неприятное ощущение – полнейшего одиночества, когда кажется, что, кроме тебя, в этом мире никого нет. Да так оно скорее всего и было…
Хотя, постойте…
Я остановилась и, дрожа и ежеминутно поджимая ноги, чтобы спастись от ледяного ветра, стала вглядываться в промозглую темень.
Вроде бы, кто-то идет?
Да, да, так и есть – кто-то действительно шел – очень от меня далеко и в том же направлении, что и я – к замку на скалах.
Но кто это? Враг или друг?
Что друг – так это вряд ли. В этом мире нет и не может быть ничего теплого – даже, наверное, и отношений. А если это враг? Как мне поступить, если это враг? Сейчас он, кажется, не замечает меня,
Спрятаться мне негде, бежать тоже некуда…
«Ладно, – подумала я, – лучший выход из безвыходной ситуации – идти напролом. Так и поступлю сейчас. Окликну его и…»
Поколебавшись, еще немного, я приложила к губами ладони, сложенные на манер рупора и крикнула так, громко, как только смогла:
– Э-ге-гей!
Тот, кто шел к замку, услышал меня не сразу. Мне пришлось крикнуть еще два раза – я едва не сорвала себе голос – прежде, чем он остановился.
Я напряженно вглядывалась в его размытый силуэт, он, скорее всего, делал то же самое.
Прошло несколько минут. Силуэт не шевелился. Мне уже начало казаться, что все произошедшее просто причудилось и на самом деле, никого я не видела, а те очертания… Может быть, просто ледяная глыба, которую я спутала с человеком. Глыба, конечно, неподвижна, но мне могло показаться, что она передвигается из-за яростных порывов ветра, швыряющего по все стороны снежную крупу – так ветер комкал и рвал пространство, окружающее меня.
А потом я услышал свист и, обернувшись, увидела стаю чудовищных черных птиц, несущихся прямо на меня. Я повернулась и бросилась прочь от них – так быстро, как смогла, но тут на моих глазах – тот, кого я приняла за ледяную глыбу, стал пухнуть и расти у меня на глазах, а когда его призрачно колышущийся силуэт заполнил половину черного неба, я вскрикнула и остановилась, несмотря на приближающуюся ко мне со спину страшную опасность.
В чудовищном фантоме я узнала того самого Толстяка, который и затащил меня в этот мир из комфортабельного салона самолета, тот самый, который неизвестно почему строил мне и моим друзьям козни, когда мы жили в Китае… – и вдруг поняла, что на этот раз мне вряд ли удастся выбраться в свой мир…
* * *
Федор Михайлович поглядел на часы и, подозвав знаком официанта, заказал себе еще кофе с коньяком. На столике перед ним стояла уже целая горка блюдечек, напоминавшая недостроенную башенку, сложенную из снежно-белых дисков.
Отхлебнув немного ароматного напитка, Федор Михайлович снова погрузился в раздумья.
«До времени, на которое назначена встреча, осталось еще десять минут, – размышлял он, – еще не поздно подняться и уйти. А потом объяснить, что, мол причиной, по которой он договорился еще раз встретиться с Яковом Семеновичем, то есть Ящером, была проблема совсем незначительная и разрешилась она сама собой».
Конечно, небольшой нагоняй ему в таком случае обеспечен, но… только и всего.
«Главное – решиться, – думал Федор Михайлович, – а в сущности, чего я опасаюсь? Мне не привыкать играть на две стороны сразу. И что в том, что я попрошу небольшую прибавку к своему гонорару? И ведь совершенно по праву попрошу. Мы с Ящером договаривались только о том, что я подготовлю и передам документы, якобы собранные самим Ковалевым, царствие ему небесное, и все… А теперь этот неуемный Николай Николаевич требует от меня, чтобы я стал копать глубже… Нет, нет, все правильно. Меняются обстоятельства, значит, меняются и условия договора. Должны меняться. Следовательно, нужно об этом договариваться дополнительно».