Проклятие на наши головы

Морозова Мария

– Да нет, что вы, – махнул рукой мужчина. – То есть я пострадал, конечно, и моей Нессе досталось. – Он осторожно погладил дремавшую ласку. – Но мне тут просто понравилось сильно, вот и решил задержаться. Я столько лет вкалывал, себя не жалеючи, так хоть на пенсии отдохну как следует. А в санатории тихо, спокойно, бассейн, массаж, травяные настои. Вот и лечусь.

– Почему вы выбрали именно Свишен? – спросила я.

– Соседка посоветовала.

– Луиза Лец? – уточнил Фрид.

– Ну да, – немного растерянно подтвердил господин Ольстен. –

Я ж сначала вообще никуда ехать не хотел, думал дома лечиться. А она принесла буклет и так хвалила, так хвалила эти санатории, что я все же решился. Но не жалею.

– Вы хорошо знакомы с ней?

– Не очень. Она в наш дом заехала лет пять назад, в квартиру напротив моей. Да только мы и не общались толком. Просто здоровались на лестничной клетке и все.

Мы с Фридом переглянулись. В свете сказанного забота Лец о пострадавшем соседе казалась неожиданной. Или лучше сказать – не забота, а ее настойчивое желание отправить соседа в Свишен?

– Что же произошло тогда, два месяца назад? – спросил Фрид.

– О-хо-хо, – мужчина вздохнул. – Сколько раз меня об этом спрашивали. И целители, и полиция, и соседи. Даже журналистка приходила, статью про меня писать. Вы не читали?

– Читали, – охотно подтвердила я. – Но что именно тогда было, вы не помните?

– Помню только, как собирался вечером на прогулку. У меня иногда случается бессонница, и я гуляю перед сном, чтобы лучше спать. Вот и в тот вечер ходил. То есть, точно собрался и вышел из дома. А на следующее утро меня нашли в квартире, без сознания. Госпожа Лец тревогу и подняла. Пришла утром, уже и не помню, зачем, и не смогла достучаться. Но вместо того, чтобы уйти, отыскала управляющего с запасными ключами и чуть ли не силой заставила его открыть дверь. Это он мне сам потом рассказывал, мол, только из-за соседки меня и спасли так вовремя.

– Что сказали целители?

– Что у меня амнезия и нестабильность ауры по непонятной причине. Прописали лекарства, покой и запретили колдовать два месяца.

– Вашего кьюра тоже зацепило, – заметила я.

– Да, – вздохнул господин Ольстен. – Только непонятно чем.

Карман на груди у Фрида вдруг шевельнулся. Во время обеда мы выяснили, что сойка почему-то начинает мерзнуть, стоит ей оказаться вне мужских рук. Сидеть с ней целый день дома не хотелось, поэтому Фрид решил рискнуть и взять птицу с собой. Она уютно устроилась в кармане, иногда подавая признаки жизни. Вот и сейчас завертелась, будто выбирала положение поудобнее. Но нас с Фридом это только радовало. Сойка начала двигаться, значит – шла на поправку.

Фрид осторожно заглянул в карман, проверяя, а потом кивнул на ласку.

– У вашего кьюра необычный окрас. Он всегда таким был?

– Нет, шерсть побелела после нападения, – вздохнул Ольстен.

– То есть, вы все-таки уверены, что это было нападение? – уточнила я.

– Ну а что же еще? – развел руками мужчина. – С чего мне терять память? Я всегда был здоров. Не пил, не курил. Нессу берег. В лунатизме замечен

не был. Да и синяки на мне нашли.

– Какие синяки?

– На плечах. Как будто меня кто-то тащил.

Я еще раз оглядела грузную мужскую фигуру. Весил господин Ольстен немало, и человеку, тащившему его, явно пришлось как следует постараться.

– Дверь в вашу квартиру не была взломана?

– Нет. Открыта родными ключами. Хотя это не странно, они ж у меня в кармане лежали.

– У вас ничего не пропало?

– Ничегошеньки. Ни деньги, ни чековые книжки.

– Вы маг земли, – прищурился Фрид, глядя на ласку.

– Верно. И до недавнего времени был строителем, а теперь на пенсии.

– Вы имеете какое-нибудь отношение к научной выставке, которая проходит в Карендорфе каждый год?

– Хм, – пожал плечами Ольстен. – Последнее, над чем я трудился в своей конторе перед уходом – это как раз выставка. Мы монтировали там павильоны и стенды.

– А вы знакомы с господином Вальтером Сольчиком? – насторожилась я. Снова выставка. Вдруг это связь?

– Нет, не знаком, – разрушил все мои надежды Ольстен. – Хотя имя слышал. Меня уже спрашивали о нем, следователи. Это ведь тот человек, с которым случилось то же, что и со мной.

– Жаль, – вздохнула я.

– Некоторое время назад Луиза Лец тоже была в Свишене, – проговорил Фрид задумчиво. – Вы не виделись с ней здесь?

– Виделись, – неожиданно кивнул Ольстен.

– Правда? – изумилась я.

– Она навестила меня и даже пригласила на ужин в ресторан. – Мужчина немного покраснел. – Не подумайте ничего такого, Луиза мне во внучки годится. Но я согласился и… В общем, мы просто поужинали.

– Просто поужинали? – переспросила недоверчиво.

– А ваша соседка ничего не рассказывала за ужином странного? – насторожился Фрид.

– Ну… – Ольстен заморгал, вспоминая. – Не рассказывала. Да мы и не говорили толком, скорее ели. Зато она вела себя немного странно.

– Как именно? – спросили мы чуть ли не хором.

– Госпожа Лец тогда была очень рассеянна. Все время оглядывалась, словно искала кого-то. Или ждала. По крайней мере, мне так показалось, потому что однажды она обернулась и вдруг стала такой довольной… После этого минут десять посидела и сказала, что ей пора. Ушла, не дождавшись десерта.

– Вот как, – протянул Фрид. – Занятно. Выглядит так, словно она кого-то все-таки дождалась. Но кто еще был в ресторане с вами, вы, конечно, не запомнили.

– Увы, – развел руками Ольстен. – Да и глаза у меня уже не те, я просто не рассмотрел никого.

Я с надеждой глянула на Фрида. Он рассеянно смотрел на воду, а потом задал неожиданный вопрос:

– Кто был кьюром Луизы Лец?

– Не знаю, – растерялся Ольстен. – Она воздушница, но кьюра никогда не показывала. Знаю только, что это какая-то небольшая птица.

– Типично для воздушников, – хмыкнула я.

– А почему вы так интересуетесь госпожой Лец? С ней тоже что-то случилось?