Проклятие одиночества и тьмы

Кеммерер Бриджит

Нет, не умираю. Я ударяюсь о землю, и это больно. Я не могу дышать.

О, это была впечатляюще плохая идея.

Я лежу в траве очень долго, размышляя, что же хуже: умереть или быть найденной этими двумя. Все же через некоторое время воздух находит путь в мои легкие, и вместе с воздухом проясняется сознание. Мне больно, но, кажется, ничего не сломано. Треснувшая решетка замедлила мое падение. Это похоже на падение с лошади, а с лошади я сегодня уже падала – и ничего серьезного.

Наконец у меня получается перекатиться

на живот и встать на четвереньки. Почти стемнело, и время не на моей стороне. Мне нужно добраться до конюшни до того, как обнаружится, что я сбежала.

У меня получается снова отыскать постройку. Уилл ржет, когда я протягиваю к нему руку.

– Привет, приятель, – шепчу я, чувствуя себя лучше, когда его теплое дыхание щекочет мою ладонь. – Как насчет еще одной прогулки?

В тусклом свете конюшни я седлаю коня и вдруг замечаю кое-что, чего не заметила ранее: огромную карту на противоположной стене от пола до потолка. На самом верху крупным курсивом написано «Эмберфолл». Я закидываю уздечку на плечо и иду по проходу. Мои пальцы пробегают по поверхности карты, скользя по засохшим чернилам, которыми выведены названия городов: Терновая Долина, Хатчинс Фордж, Черногорье. В центре карты рядом с Лунной гаванью искусно нарисован замок.

Карта совсем не похожа на карту Соединенных Штатов, это точно. За моей спиной Уилл бьет копытом землю. Он прав. Нам нужно идти.

В лесу ориентироваться достаточно просто, в частности, потому, что конь и так знает дорогу. Темнота скрывает тропинку, прохладный ветерок шепчется с деревьями. Я продолжаю бросать обеспокоенные взгляды обратно на замок, но не вижу никакого движения и не слышу никаких криков позади. Из-за выброса адреналина я прилагаю все усилия, чтобы не пустить лошадь галопом. Мы сделали это. Мы сбежали.

Внезапно начинает идти снег.

Я резко вдыхаю и тяну за поводья, останавливая Уилла. Снежинки кружат в воздухе вокруг нас. Мое дыхание вырывается изо рта облачками пара. Мозг отказывается признавать такое внезапное изменение, но я не могу отрицать внезапный холод на щеках и снежинки, оседающие на лошадиной гриве. Снег укутывает деревья вокруг нас, а тропа впереди покрывается белыми, сверкающими в лунном свете кристаллами.

Я оборачиваюсь и вижу ту тропу, по которой мы только что прошли. Она тоже засыпана снегом. Падают крупные снежные хлопья.

Такого быть не может.

Я разворачиваю Уилла и направляю его в сторону замка. В одно мгновение снег испаряется. Тепло успокаивает мое замерзшее лицо. Снежинки превращаются в капельки на гриве Уилла.

Замок маячит вдали, подмигивая светящимися окнами сквозь деревья.

Проклят.

Мое дыхание становится быстрым и поверхностным. Музыкальные инструменты могли бы быть искусным трюком, но я точно никогда не слышала о такой резкой смене погоды. Даже генератор снега не смог бы опустить температуру воздуха до нуля.

Уилл мотает

головой, пытаясь бороться с поводьями и умоляя определиться с направлением.

Проклятые или нет, а те двое все-таки меня похитили. Так что двигаемся в сторону снега.

Из-за изменения температуры я снова перестаю дышать, а потом еще и осознаю, что одета совершенно не по погоде. Ветер продувает тоненький свитер насквозь, заставляя меня дрожать. Уилл начинает пробираться через сугробы, и через минуту я его останавливаю, чтобы найти в сумке свитер потеплее. Пальцы трясутся от холода.

Деревья постепенно редеют, сменяясь полями. Огромная белая луна висит в небе, превращая обширные нетронутые сугробы в зимнюю сказку. Снег простирается на километры, и нигде не видно никаких огней, как и других признаков цивилизации.

Снег становится более плотным, указывая на то, что когда-то люди здесь проходили. Я подстегиваю Уилла перейти на рысь, но мое тело уже наполовину замерзло, поэтому такой широкий аллюр выкидывает меня из седла. Я пускаю коня легким галопом.

Холод начинает сковывать мышцы. Мы скачем и скачем, а я до сих пор не встретила даже намека на… кого-нибудь. Я сбежала от двух вооруженных мужчин из проклятого замка, но скоро умру от переохлаждения.

Как только я начинаю задумываться о том, чтобы вернуться назад, вдалеке появляется оранжевый огонек. Мой нос чует запах дыма.

Это не что иное, как признак жизни после бесчисленных километров снега, залитого лунным светом. Надежда согревает меня изнутри. Я направляю Уилла вперед, но мне не дает покоя предупреждение Рэна о проклятии и отсутствии солдат, патрулирующих Королевскую дорогу. По мере того как мы приближаемся к источнику света, мои мысли начинают виться вокруг сказок о блуждающих огнях и людях, которые последовали за ними и пропали без вести.

Свечение превращается в явные языки пламени, выбрасывающие черноту дыма в небо. На секунду мне кажется, что это огромный костер, но затем я слышу крики и плач ребенка.

Это дом. Дом в огне.

Я натягиваю поводья и пускаю Уилла галопом.

Снег падает с неба, превращаясь в капли из-за жара пламени. Перед горящим сооружением трое детей пытаются спрятаться за женщиной, держащей хныкающего младенца. Все они в тонких ночных рубашках. Дети стоят босиком на снегу.

Мужчина средних лет стоит перед ними с мечом, направленным на женщину.

Я тяну поводья на себя и останавливаюсь, пока меня еще скрывает темнота.

Мужчина глумится над женщиной. Он говорит с сильным акцентом, сильно отличающимся от акцента Рэна и Грея. Я едва его слышу сквозь рев пламени.

– Ты думаешь, что можешь запретить нам войти? Эта земля скоро станет собственностью короны.

– Убей детей, Дольф. Забери женщину, – выкрикивает со стороны пылающего дома еще один мужчина.

– Нет! – кричит женщина, отступая назад и волоча за собой детей.