Проклятие рода Гамбрелли
Шрифт:
— Ты не можешь быть так уверена.
— Зато Питер Сомс уверен, что осложнений не будет, — настаивала девушка, желая, чтобы Вольф поскорее ушел, пока она не выставила себя полной дурой.
Настало время им с Вольфом проститься... Анджелика сглотнула.
— Тогда оставлю тебя собираться.
Но она не успела даже подойти к двери. Вольф схватил ее за руку и развернул к себе.
— Да? Ты хочешь мне что-то сказать?
— Так будет лучше для всех. Ты это понимаешь?
— О чем ты? — Ее глаза расширились от удивления. Анджелика покачала головой.
— Не играй со мной,
— Как ты смеешь? — разозлилась Анджелика. — Отпусти меня, Вольф!
Роман!
Значит, то, что произошло между ними вчера ночью, простая интрижка?
Роман, как и все остальные отношения с женщинами в его жизни.
— Я сказала: отпусти меня! Ты не имеешь права так со мной обращаться. Ты мне никто, понял? Никто! Да, любовник ты опытный, ничего не скажешь. Но это не говорит ничего хорошего о твоих человеческих качествах. Скорее наоборот, свидетельствует, что ты разменивал свою жизнь на пустяки.
— Значит, вот кем ты меня считаешь? Опытным любовником? — взбесился Вольф.
— Ну да, — пожала плечами Анджелика.
На что он надеялся? Что Энджел бросится ему на грудь и попросит его остаться? Глупец! Вольф нахмурился. Зато теперь можно уезжать с чистой совестью!
Он выпрямился и коротко кивнул.
— Надеюсь, здоровье Стивена будет улучшаться с каждым днем.
— Благодарю.
— Прощай!
— Прощай! — эхом повторила девушка.
Анджелика была рада, что Вольф не оглянулся. И уходя, закрыл за собой дверь. Как было бы унизительно, если бы он оглянулся и увидел горькие слезы, которые катились по ее щекам, когда она смотрела, как любимый мужчина уходит из ее жизни.
Навсегда.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Если собираешься швыряться вещами, может, выберешь что-нибудь менее ценное, чем китайская фарфоровая ваза, которая у тебя в руках? — поддел девушку Стивен.
Анджелика взглянула на свои руки и только теперь поняла, что действительно держит вазу. Китайскую фарфоровую вазу.
Она осторожно поставила ее на пол и повернулась лицом к Стивену, который лежал на диване у окна, наслаждаясь последними солнечными лучами. Они пообедали и вернулись в гостиную.
— Я просто любовалась вазой, вот и все. У меня даже в мыслях не было ее разбивать, — отмахнулась девушка, скрестив руки за спиной.
Вольф уехал из дома днем. Анджелика не была уверена, в котором часу. Она знала только, что к тому времени, как она спустилась из своей спальни пару часов назад, чтобы пообедать со Стивеном, его уже не было.
Обед был легким: семга, салат и молодой картофель. Но Анджелика все равно не могла есть, какой тут аппетит, когда жить не хочется! Весь день и весь вечер у нее оставалось тошнотворное чувство в животе. Ей было плохо! Ей было очень плохо...
— С чего ты взял, что я стану бросаться вещами?
Стивен состроил гримасу.
— Может, с того, что пока ты носилась по гостиной, то успела прихватить тарелку, стакан, нож для вскрытия писем, а теперь вот вазу.
Правда? Анджелика этого
— Сказать честно, — продолжил Стивен, — я даже испугался, когда ты схватилась за нож! Скажи-ка, Энджел, в чью спину тебе хотелось вонзить его, когда ты сжимала нож в руке?
Девушка удивленно посмотрела на отца.
— Я искренне надеюсь, что ты не ошиблась, Энджел, и не сделала неправильных выводов в том, что касается моего друга...
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — возразила Анджелика, краснея.
Стивен ведет речь о Вольфе, разумеется. До сегодняшнего дня девушка не знала больше никого из его друзей!
Но Анджелика не сделала о Вольфе никаких выводов, которые он сам не подтвердил бы своими словами и поступками.
— Неужели? Присядь ко мне на минутку, Энджел. — Стивен похлопал по дивану, на котором лежал.
Анджелика молча повиновалась, хотя и не желала говорить о Вольфе.
— Как ты себя чувствуешь? — попыталась она перевести разговор на другую тему.
— Уже намного лучше. — Стивен удовлетворенно кивнул. — А теперь...
— Я не хочу говорить о Вольфе! — оборвала его Анджелика.
— Не помню, чтобы я произнес хоть слово о нем. — Стивен удивленно поднял брови.
Анджелика сглотнула, подавив слезы.
— Мы оба знаем, что ты имеешь в виду Вольфа, когда рассуждаешь о друзьях.
Стивен взял девушку за руку.
— Дорогая, в ночь после моей операции я был немного пьян от наркоза, но вовсе не глух.
Анджелика со стыдом вспомнила, что происходило в ту ночь в смежной комнате. Она лежала в объятиях Вольфа, стонала и кричала, занимаясь с ним любовью.
— О... — Девушка не смела даже взглянуть на Стивена.
— И я не слепой и не бесчувственный, — продолжал мужчина. — Вы двое были чересчур вежливы друг с другом всю эту неделю. И вчера между вами что-то произошло. Нет. Я не желаю знать, что именно, — возразил Стивен, видя замешательство Анджелики. — Это не мое дело. Ты уже большая девочка, а Вольф, без сомнения, взрослый мужчина. Я пытаюсь сказать, Энджел... не путай Вольфа со мной.
— Я не...
— Не думай, что Вольф такой же, как я, — мягко произнес Стивен. — Я женился на Грейс потому, что любил ее. А она любила меня. Но после всех ее выкидышей она отказалась от физической близости со мной. Я сказал, что могу сделать себе вазектомию, но к тому времени Грейс боялась уже не беременности, а секса вообще. Мы могли бы развестись, конечно. — Стивен вздохнул. — Но, несмотря на отсутствие секса и мнение других людей, мы все еще любили друг друга. Скажу тебе честно: я до сих пор люблю Грейс, — тихо заключил мужчина.
Анджелика сглотнула, не в силах понять то, о чем ей говорил Стивен, но она была не вправе судить, а тем более осуждать отношения в их паре. Ведь она тоже влюблена и понимает, что в жизни далеко не все так просто.
— Разумеется, я покончил с романами на стороне. Твоя мать была последней. Может, все сложилось бы иначе, если бы Кейтлин рассказала мне, что беременна. Возможно, я...
— Не надо! — Анджелика пожала его руку. — Моя мать счастлива с Нейлом. У меня чудесные сестренки. Этого могло бы и не быть, если бы мама сообщила тебе о беременности.