Проклятие рода
Шрифт:
– Память моя! – Отвечал на все уговоры.
Не было равных ему в бою. Давно к тому, что отец его приемный дал, мастерство Болдыря добавилось. Превзошел ученик учителей своих. Правда, хитрил Болдырь, отводил глаза, поражение в играх воинских годами оправдывал, мол, старею. Но улыбался, радуясь успехам Кудеяра.
На Гостевом острове выбирал Кудеяр ткани заморские для вклада богатого в Суздаль, после на богомолье по зимнику всей ватагой отправлялись. Из года в год. По дороге ехали смирно, никого не трогали. На расспросы застав
– Казаки мы, с Дона, на поклон мощам святым едем! – Грамоту богомольную донскими атаманами выданную предъявляли. Все честь по чести.
– А ты кто будешь? – Подозрительно щуря глаз на Кудеяра, допытывался дьяк, что старшим над воями поставлен.
– Юркой кличут, а про отца не ведаю! – С усмешкой отвечал атаман.
– Кудеяр – разбойник не из ваших?
– Не слыхал такого! А что, сильно донимает? – Кудеяр взгляд пристальный выдерживал, не тушевался. Смешинку затаивал лишь.
– Лютует зверь! – Отводил глаза в сторону дьяк, крестился украдкой. Примечал атаман страх затаенный. – Вот ужо поймаем…
– Бог в помощь, служивый! – Встревал Болдырь. Ватага развалившись в санях внимательно прислушивалась к разговору, готовая вмиг обнажить клинки.
Не укрылось то от проницательного взгляда дьяка. Видать бывалый попался.
– Чтой-то оружья многовато у вас?
– Сам про Кудеяра неведомого нам сказывал. – Нашелся Болдырь. – Да и какой казак без сабли ходит?
– Он токмо служивых государевых людей живота лишает.
– Видать за дело. – Не удержался Кудеяр.
– Ты, атаман, говори, да не заговаривайся! – Дьяк повысил голос. Ватага мигом напряглась, руки легли на рукояти. Дьяк заметил, обернулся по сторонам, понял, что его воев вдвое меньше, а покуда остальных кликнут, не сносить ему головы.
– Не обессудь, дьяк. Мы казаки люди простые, языком болтаем плохо, можем и лишку ляпнуть, да невпопад. Мы зато сабельками горазды махать. – Примиряюще сказал Кудеяр. – А что давно ловите?
– Осьмой год, почитай. Сам царь-государь гневается, велит поймать, а он, как вода в решете сквозь все сторожи и засады проходит. Награда обещана!
– Большая? – Усмехнулся атаман.
– Сто рублев! – Дьяк поднял к верху указательный палец.
– Тогда точно словите. – Кудеяр весело посмотрел на ватагу. И дьяку - Помимо разбойника вашего, татарва рыщет порой. А с ними у нас вражда вечная и разговор недолгий.
– Чужих татар здесь не бывает! Те иными путями ходят. – Важно произнес дьяк, оглаживая длинную узкую бороду. Успокаивался, черт бы их взял этих казаков. Воры, ей Богу, воры, все, как один. Что тот Кудеяр, что эти. Рожи-то варначьи у всех. – Ныне казанские да астраханские татары государевы. Ихние царевичи царю нашему присягнули и служат.
– Нечто крест на верность целовали? – Удивился Кудеяр.
А Болдырь добавил:
– У татарина на лбу не написано – царев он или ханов, зато в голове одно – побить доброго христьянина, да
– Нет. – Мотнул головой дьяк. – Твоя правда, казак. Нехристи! Сам не люблю. Но поостерегитесь бить их сразу. Царевичи их государю челом бить станут, тот розыск велит учинить… - Махнул рукой.
– Те, не те… мы их били и бить будем. – Не соглашался казак.
– Толкую ж тебе - те татары сюда не доходят. На Тулу идут сразу, прямиком из Дикого поля. – Разъяснил дьяк.
– То мы и без тебя ведаем. Зря, что ль на пути их, как кость в горле торчим. – Зло ощерился Болдырь.
– На-ко, держи служивый. За маету твою. – Кудеяр с усмешкой передал дьяку монету добрую. Тот обрадовался, быстро спрятал и скомандовал своим:
– Эй, пропусти казаков – богомольцев!
Так и ехали.
В Суздале Рождественный пост блюли – Болдырь строго следил за ватагой:
– Согрешили за год много, ныне отмолить надобно! – С ним не спорили.
После Рождества новгородцы с Опарой и Истомой во главе домой отправлялись, а Кудеяр с Болдырем оставались их в Суздале дожидаться. Неожиданно, прямо в Крещенский сочельник возвратился встревоженный Семен Опара. Не переведя дух, выпалил прямо с порога:
– Война будет!
– С кем? – В один голос спросили Кудеяр с Болдырем.
– Со свеями твоими.
– Зачем?
– Не ведаю. Кто-то побил кого-то близ рубежей. Иоанн за то велел войной идти на них.
Задумался Кудеяр. Болдырь расспрашивал далее Сеньку, усадив за стол, налив чашу кваса пенного.
– Откуда узнал?
– По пути под Тверью знакомых купцов новгородских встретил. Они и поведали.
– Тот-то дивлюсь, сколь быстро обернулся.
Семен кивнул, жадно глотая квас. Напившись, вытер рот рукавом.
– Истому с остальными дальше отправил, а сам возвернуться решил.
– И то верно. – Болдырь покосился на почерневшего от мыслей Кудеяра. Усмехнулся недобро.
– Много ль народу собирают?
– Детей боярских сказывали с тыщу кличут с Новгорода, Пскова, Орешека. Ожидают татар царевича Кайболы.
– Когда выступают?
– Масленицу отгуляют, брюхо набьют и тронутся.
– Что в Великий пост воевать удумали? – Спросил Болдырь, неодобрительно мотнул головой.
– Дык, говорю, татарва идет. Служивых мало. Князю Бибикову велено рать вести.
– Кто таков?
– Не ведаю. С ордой татарской не воевать, а грабить идут. Что там конным делать? Бывал я в тех местах. Лошадь токмо по дороге идти может, чуть в сторону – камень на камне, мхами заросшие. Ноги враз переломают. Туда токмо пешими идти надобно.
– По дорогам награбленное вывозить татары умеют. Сколь по сакмам своим полоняников угнали. Не гоже христианскому государю на христиан же идти! – Заметил мрачно Болдырь.
– Так, сказывали, еретики они! – Удивился Сенька.