Проклятие рода
Шрифт:
– Что с этим делать, господин канцлер?
– Оставьте на моем столе. – Распорядился Веттерман и скрылся в кабинете наместника, плотно притворив за собой дверь. Он отсутствовал довольно продолжительное время, Кудеяр даже начал клевать носом – сказывалась усталость дороги длинной в несколько дней. Наконец, Андерс появился, широко распахнул дверь и жестом показал атаману – проходи!
Обстановка кабинета выглядела аскетично и даже грубо из-за выбеленных, но неровных каменных стен, и совсем не вязалась с высоким титулом хозяина, сидящего в глубине помещения на стуле с высокой спинкой с одной стороны длинного стола. Хенрик Хорн был худощавым мужчиной значительного роста,
Атаман склонил почтительно голову. Он вдруг вспомнил, что именно так приветствовал короля Густава его приемный отец, рыцарь Гилберт Бальфор, и почему-то сейчас сравнил себя с ним. Кстати, король Густав тоже присутствовал в кабинете наместника в виде портрета в простенке между двумя окнами, напоминавшими своей узостью бойницы. Его Кудеяр узнал сразу – лихо заломленный на левую сторону черный берет, скошенный лоб, слегка нахмуренные брови, острый длинный нос, похожий на птичий клюв, роскошная борода, расшитый серебром камзол.
– Мой канцлер вкратце поведал твою историю. – Начал разговор наместник. – Когда выступают московиты?
– Им назначен сбор у Спасского 7 марта. Через день-два они тронутся дальше.
– То есть, ты хочешь сказать, что с 10 марта можно их ожидать на нашей стороне?
– Да, господин наместник.
– Какими силами?
– Полагаю две-три тысячи татар и небольшое количество ратников.
– Откуда у тебя такие цифры. На чем они основываются?
– Местные крестьяне довольно точно описали количество фуража, которое они должны поставить войску. Исходя из потребности кормов на одну лошадь и расстоянию до Выборга в переходах конного отряда, несложно было подсчитать… О том, что это будут именно татары крестьяне тоже знали и готовились к встрече с ними, учитывая склонность азиатов к грабежам. Небольшое количество ратников объясняется церковным постом. Вы же знаете, господин наместник, как богомольны московиты. – Кудеяр еще раз почтительно склонил голову.
– Что ж, похвально! – Отозвался Хорн. Но расспрос продолжался. – Так ты – купец?
– Можно сказать и так. – Уклончиво ответил Кудеяр.
– Ты торгуешь в Новгороде? Откуда узнал о начале войны?
– Нет, господин наместник, я живу на другой окраине Московии. Ее название вам ничего не скажет. Но весть получил от новгородцев и посему поспешил в свое отечество, дабы предупредить об опасности.
– Похвально. – Медленно повторил Хорн. – Однако, раз ты не живешь и не торгуешь в Новгороде, значит твои товары не попадают в Швецию и не приносят налогов королевской казне?
– Я живу там, где никто не платит налоги.
– Такое бывает? – Искренне удивился наместник. – И даже московскому князю Иоанну? Он это позволяет?
– Если мы не являемся его подданными, то с какой стати должны ему что-то платить? – Возразил Кудеяр.
– Но ты же поданный шведской короны? – Наместник явно хотел загнать атамана в угол, но Кудеяр нашелся:
– Я без перекупщиков беру товар у купцов с Востока и после переправляю его на Север. Откуда вы видите на придворных дамах и даже на портрете самого короля Густава, - атаман кивнул на портрет, - эти прекрасные ткани – бархаты турские и кизилбашские, двоеморхие, с узорами по черной земле, откуда разноцветные атласы, камки, куфтери, откуда нежнейшая фата… - перечислял Кудеяр, подумав про себя - спасибо турецкому купцу, запомнил.
– Достаточно. – Прервал его Хорн. –
Что-то екнуло в груди атамана, сердце часто забилось, но он сдержался и спокойно ответил:
– Я предпочел бы остаться. Мало того, я бы осмелился просить вашу милость, если вы сочтете нужным, отправить меня с подкреплением к господину Ульфспарре. Я и мой спутник имеем значительный военный опыт в схватках с татарами. Поэтому мы можем быть полезны там, в Кивеннапе, на острие первого удара московитов.
Наместник поднялся и в задумчивости стал расхаживать по кабинету. Пара раз он останавливался и бросал взгляд на портрет Густава, словно советуясь или ожидая какой-то приказ от него. Король молчал, казалось, его левая бровь чуть приподнялась – признак то ли предстоящего гнева, то ли последующей насмешки: «Что, бездельники, не можете без своего Густава?»
Наконец, Хорн остановился напротив Кудеяра и сказал, глядя ему прямо в глаза:
– Все что я могу быстро отправить Ульфспарре, это полсотни всадников и столько же пехотинцев. С ними три-четыре легких пушки на санях. Я не возражаю добавить к этому отряду еще пару неплохих бойцов в лице тебя и твоего товарища.
– Неплохо было бы и ландскнехтов загрузить в сани. Надо поспешать.
– Веттерман! – Хорн повернулся к Андерсу.
– Да, господин наместник. – Канцлер склонил голову.
– Передай мое распоряжение коменданту.
– Королю готовить донесение?
– Начни составлять, но допишем по мере того, как будут развиваться события. Возможно, после сам повезешь его королю. Пока что составь письмо коменданту Кивиннапы, что мы отправляем ему отряд, а также приказ о дополнительной мобилизации крестьян. Что касается тебя, - наместник снова смотрел прямо в глаза Кудеяру, - послужи там нашему королю, коль не платишь ему налоги. Думаю, Густаву, - он сделал чуть заметное движение головой в направлении портрета, - это понравится. Он простит долги. – Легкая улыбка тронула плотно сжатые губы наместника. – Все, я вас больше не задерживаю! Веттерман, предупредите коменданта, что сразу после отправки отряда, мы займемся с ним осмотром крепостных стен Выборга. – Господин Хорн дал ясно понять, что аудиенция закончена.
Сразу за дверью Андерс спросил Кудеяра:
– Какие у тебя известия об отце с матерью?
– Не расспрашивай меня, Андерс. – Сокрушенно покачал головой Кудеяр. – Я не имел никаких вестей о них уже восемь лет, как, впрочем, и они обо мне.
– Но… - Нерешительно начал Веттерман.
– Не спрашивай! – Повторил атаман, не поднимая головы. – Не спрашивай правду. Я сам иногда ее страшусь. Не хочу связывать тебя клятвой молчания, сообщи при возможности, что я жив и все.
Видя с каким трудом сейчас даются слова Кудеяру, Андерс предложил:
– У нас есть немного времени, пока соберется отряд. Может, напишешь несколько строк? Я сделаю все, чтобы это письмо попало к твоим родителям. Может, сам отвезу, ты же слышал, что сказал наместник о донесении королю.
Молчал Кудеяр. Что написать? Что он может сказать в свое оправдание? Какие подобрать слова? Как передать тот мучительный стыд за долгие годы молчания?
– Нет! – Он решительно отверг предложение. – Скажи просто, что видел, что жив-здоров. Пусть это послужит утешением для них, но не прощением для меня. Помню и люблю их! Как говорят мои новгородские друзья – пусть не поминают лихом! – Добавил Кудеяр по-русски и снова перешел на шведский. – Пойми, я совершил многое, что даже не мог себе раньше представить и зашел так далеко, что изменить уже невозможно!