Проклятие рода
Шрифт:
– К Густяку иди! – уверенно подсказал ему старый дружинник, оказавшийся знакомым еще по походу на Тверь.
– К Густяку? – Переспросил Охрюта.
– К нему самому! – Утвердительно кивнул воин. – К Тихону Степановичу. Самый уважаемый купец в Новгороде.
– А где найти Густяка?
– Да, там! – Махнул рукой неопределенно дружинник, показав куда-то за забор. – На Торговой стороне. Спросишь любого – покажут.
Охрюта со двора вышел, оглянулся – не смотрел ли кто в след. В седло поднялся, своим головой
Любава совсем сомлела от бешеной скачки. После того что случилось, того что сделали с ее ненаглядной госпожой, собственная судьба мало интересовала девушку. Одеревеневшее тело плохо слушалось, и если б Охрюта вовремя не заметил, да не приказал своим стражникам привязать ее веревкой к седлу, давно бы уже где-нибудь выпала, да разбилась. И не холод ее сковал, нет, Охрюта и здесь позаботился, хоть и щерился ненавистью из узеньких глаз, закутал, замотал в тулуп овчинный. От безразличия окоченела она.
Тихон Степанович сидел в горнице, за столом широким, погруженный в какие-то подсчеты замысловатые, что дела торговые всегда сопровождают. Шум во дворе оторвал от занятия скрупулёзного.
– Что там такое? – Подумал, а дверь уже скрипнула, и на пороге Ермей показался с готовым ответом.
– От дворецкого Шигоны великого князя Василия человек к тебе, Тихон Степанович, а с ним девка. – Молвил и затих Ермей. В комнату не вошел, так и остался в дверях, зная, что хозяин скор на решения.
Тихон хоть и нахмурился – и чего здесь забыли люди московского князя – мелькнула мысль, но вслух бросил, ждать не заставляя:
– Зови!
Приказчик кивнул и исчез.
Охрюта ввалился по-хозяйски. Прямо с порога шагнул на середину комнаты, оставляя на полу мокрые следы. За ним маячила в дверном проеме девичья фигурка. Несмотря на огромный тулуп было сразу заметно, как тонка и хрупка она:
– Имею к тебе поручение от дворецкого великого князя Василия! – Важно начал сотник, даже не удосужившись назвать себя.
– Слушаю тебя. - Спокойно отвечал ему купец. – Что за дело? Может прикупить что захотел великокняжеский дворецкий? Иль продать?
– Во-во, верно подметил, - ощерился Охрюта, - именно, продать!
– Что за товар? – Тихон был по-прежнему невозмутим.
– А вот! – обернулся сотник к Любаве. – А ну, девка, подь сюда, покажись.
Тихон видел, что девушка с трудом оторвалась от косяка и едва шевеля ногами сделала несколько медленных шагов вперед.
– Заморозил совсем, что ли, поганец… - зло подумал про сотника купец. Головой покачал:
– Не по адресу с просьбой такой, служивый… Я медом, воском, пенькой, мехами торгую, но не людьми.
– А я и не с просьбой к тебе пришел… - угрожающе повысил голос сотник, - то приказ самого Ивана Юрьевича Поджогина Шигоны! И я, его сотник Охрюта, затем сюда и прибыл, дабы тебе это передать.
Не ответил купец, промолчал, хоть внутри полыхнуло
– Не чисто дело! Ох, не чисто… - Заскреблись кошки на душе. – Напаскудили московские… - Догадался купец. – Теперь следы заметают.
И в подтверждение догадки Тихона Охрюта продолжил таким же уверенным тоном, посчитав, что уже запугал купца:
– И не тебе велено продать, а через тебя! И подале! Твой удел сыскать купца заморского, иноземного, дабы увез ее за моря. И поскорее!
– Поскорее не получиться! – Купец жестом показал на широкую лавку, что стояла с другой стороны стола. Сесть приглашал. Тенью мелькнул Ермей, появились кувшины, ковши и снедь нехитрая.
– Это почему ж? – Недовольно буркнул Охрюта, но охотно развалился на лавке, схватил ковш, плеснул в него из кувшина, поднес к плоскому носу, втянул ноздрями, крякнул от удовольствия и выхлебал махом. – Хорошо вино! – Рукавом утерся. – Иноземное?- Глазки хитрые раскосые снова впились в купца. – Почему же скоро не получиться? – Повторил вопрос.
– Вино фряжское… - начал пояснения Тихон, - а быстро не получиться потому, что ты ж девку за море хочешь отправить…
– Ну и… - не терпелось Охрюте. Быстро налил себе еще вина, быстро вылакал. Поцокал языком от удовольствия. – Хорошо живешь, купец, прямо, как боярин!
– Торгуем… - пожал плечами Тихон, а про себя добавил, - морда татарская. – Но вслух сказал:
– Пей вволю. Скажу - еще принесут. А за море отправить лишь по весне можно. Во льду моря ныне. – Руками развел, мол, что поделаешь.
Сотник нахмурился, обдумывая. Опять потянулся к кувшину, налил, выпил, опять налил. Мелькнул Ермей – на столе появился новый кувшин.
– Ха! – усмехнулся Охрюта, рыгнул довольно, - Эк, дворня твоя натаскана. Лишь гость подумал, а оно тут как тут, на тебе! – Пьяно вывернул ладонь, указывая на вино.
– То не дворня, - Все также спокоен был Тихон, - то приказчик мой.
– Один черт, холоп. – Сотник совсем опьянел. Вино на вкус не казалось крепким, но в голову ударило, зашумело, отяжелило, хотелось лечь и заснуть.
– Чья девка-то? Как зовут? Сколько хочешь? – хозяин внезапно забросал охмелевшего гостя вопросами.
Охрюта опешил. Не ожидал. Голова соображала туго и неумолимо клонилась к столу. Но сотник собрался с силами, поднял вверх скрюченный грязный палец, погрозил:
– Много… спрашиваешь…
– Как не спрашивать! – Тихон изобразил искреннее недоумение. – Коль есть товар, так чтоб торговать его, знать суть надобно… Где добыт, или пойман, или сделан?
– Ты… это… слышь… - Охрюта сколь мог через стол перегнулся к купцу поближе, обдал смрадом перегара и гнилых зубов, - меньше спрашивай… дело… велико… княжеское… ик… не твоего ума…