Проклятие Шалиона
Шрифт:
— Как это — помешали?
— Думаю, что в тот момент, когда демон собирался это сделать, он был пленён — схвачен, связан, если вам угодно — другим таинством, происходившим одновременно с первым. Судя по разнообразным цветовым вспышкам в вашей ауре, здесь прослеживается влияние святой милосердной руки леди Весны. Если я прав, служители храма могут спокойно ложиться почивать, так как дух Дондо здесь не остался. Он привязан к демону смерти, а тот, в свою очередь, — ко второй душе, которая неразрывно связана с принадлежащим ей живым телом. — Палец Умегата указал на Кэсерила. — Он здесь.
Челюсть
— Но я вчера не молился Дочери!
— Значит, это делал кто-то другой.
«Исель».
— Принцесса говорит, что молилась. Вы видели её такой, какой увидел сегодня я? — Кэсерил произвёл странные, неописуемые движения руками, не в силах выразить словами то, что видел вокруг Исель. — Это то, что вы видите во мне? Исель видит меня так же, как и я её?
— Она говорила что-нибудь об этом?
— Нет. Но я тоже ничего не сказал.
Умегат снова посмотрел на него.
— Когда вы были на архипелаге, доводилось ли вам видеть ночное море, которого коснулась Мать? Когда в кильватере корабля, в разбегающихся волнах рождается зелёное сияние?
— Да.
— То, что вы видели вокруг Исель, — это в некотором роде кильватер. След прохождения Дочери, шлейф духов в воздухе. То, что я вижу у вас, — не след, а Присутствие. Благословение. Куда более интенсивное. Ваша корона потихоньку меркнет — священные животные уже не будут так очарованы вами через пару дней, — но в центре я вижу плотное сине-сапфировое ядро, внутрь которого мой внутренний взор проникнуть не может. Думаю, это то самое место заточения. — Он сложил ладони, словно держа в них живую ящерку или ещё какую-то мелкую зверюшку.
Кэсерил проглотил слюну и переспросил:
— Так, значит, богиня превратила мой живот в небольшой филиал ада? Один демон, одна грешная душа; они заперты вместе, как две змеи в бутылке.
Он прижал к животу руки с согнутыми напряжёнными пальцами, как будто собираясь вырвать свои внутренности.
— И вы называете это благословением?
Глаза Умегата смотрели серьёзно, а брови сочувственно приподнялись.
— Что такое благословение, как не проклятие, если посмотреть на него с иной точки зрения. Если это хоть как-то вас утешит, мне кажется, душа Дондо ди Джиронала куда менее счастлива вследствие подобного стечения обстоятельств. — После небольшой паузы он добавил: — Однако не могу представить, что это доставляет удовольствие и демону.
Кэсерил чуть не свалился со стула.
— Пятеро богов! Как мне избавиться от этого… этого… этого кошмара?!
Умегат поднял руку, успокаивая его.
— Я посоветовал бы вам… не слишком беспокоиться и нервничать насчёт этого. Последствия могут быть самыми плачевными.
— Плачевными? Как может что-нибудь быть более плачевным, чем этот ужас?
— Э-э… — Умегат откинулся назад и сложил ладони вместе. — Самый простой путь снять… э-э… благословение — это ваша смерть.
Холодная волна окатила Кэсерила, когда он вспомнил, что едва не упал с крыши прошлой ночью из-за спазмов в животе. Убежище от пьяного страха он нашёл в спокойной иронии. И сказал, вздохнув:
— О, замечательно. А вы не можете предложить иной способ лечения, доктор?
Губы Умегата скривились, он задумчиво пошевелил пальцами.
— С другой стороны, пропадёт ли благословение, если леди уберёт свою руку? — Он раскрыл руки, словно выпуская птицу. — Тогда, наверное, демон немедленно закончит своё дело. У него нет выбора — демоны не обладают свободной волей. Вы не можете спорить или убеждать его. С ними вообще бесполезно разговаривать.
— Вы хотите сказать, что я могу умереть в любой момент?
— Да. Это как-то отличается от вашей вчерашней жизни? — Умегат склонил голову набок.
Кэсерил фыркнул. И раньше было довольно неуютно, но всё же не так, как сейчас. Похоже, Умегат — весьма смышлёный святой. Этого Кэсерил никак не ожидал. Встречался ли он со святыми раньше?
«Откуда мне знать? Я же столько времени не замечал и этого человека».
В голосе Умегата появилось любопытство учёного:
— На самом деле это могло бы ответить на вопрос, который мучает меня многие годы: в подчинении у Бастарда целый отряд или всего один демон? Если все случаи смертельной магии в мире прекратятся на то время, что демон заключён внутри вас, то это будет доказательством уникальности этой священной силы.
Резкий смех сорвался с губ Кэсерила.
— Хоть чем-то послужу на благо кинтарианской теологии! О господи, Умегат… что же мне делать? У меня в семье никогда не было ни безумцев, ни осенённых благодатью. Я не гожусь для такого. Я не святой!
Умегат раскрыл было рот, потом снова закрыл. И сказал наконец:
— Человек ко всему привыкает. Сноровка приходит с опытом. Поначалу я тоже был не очень счастлив, но потом втянулся. На сегодняшний день я бы лично посоветовал вам напиться и лечь спать.
— Чтобы проснуться завтра мучимым и демоном, и похмельем? — Хотя Кэсерил представить не мог, что ему вообще удастся лечь и уснуть при таких обстоятельствах.
— Ну, мне это когда-то помогло. Похмелье — недорогая цена за то, чтобы оказаться обездвиженным на какое-то время и не натворить глупостей. — Умегат отвёл взгляд. — Боги не совершают чудес ради нас, они действуют, исходя из своих целей и желаний. Если кто-то становится их инструментом, на это есть высшие причины, а вы — инструмент. И довольно ценный.
Пока Кэсерил безуспешно пытался разобраться, Умегат вновь налил вина в его чашку. Кэсерил уже не сопротивлялся.
Через час или немногим позже два грума направляли его нетвёрдые шаги по мокрым булыжникам двора, потом по лестнице — в его спальню, где и уложили совершенно безвольное тело в кровать. Кэсерил не помнил точно, когда именно ему удалось улизнуть из плена своего изнемогшего сознания, но никогда он ещё не был так рад сделать это.
Глава 14