Проклятие Шалиона
Шрифт:
Кэсерил оценил вино Умегата по заслугам — первую половину следующего утра он провёл, моля о смерти, а не страшась её. Он понял, что муки похмелья подходят к концу, когда страх начал одерживать верх.
Он обнаружил в своём сердце лёгкое сожаление о собственной потерянной жизни. Он повидал значительно больше, чем практически любой человек из окружавших его; у него были возможности, хотя — боги знают — использовал он очень мало из них. Размышляя обо всём этом, он кутался в одеяла и с удивлением пришёл к выводу, что больше всего боится оставить свою работу незавершённой.
Страх,
Новый спазм привлёк его внимание к персональному маленькому аду в животе; Кэсерил тревожно уставился на свои одеяла. Как долго будут продолжаться эти муки? Сегодня утром из него вышло меньше крови, чем вчера. Моргая, он окинул взглядом освещённую послеполуденным солнцем комнату. Боковым зрением Кэсерил всё ещё видел странные галлюцинации — бледные мутные пятна, — появление которых отнёс было за счёт обильного возлияния накануне. Может, это симптом не опьянения, а чего-то иного?
Раздался короткий стук. Кэсерил выбрался из своего тёплого убежища и, слегка согнувшись и держась рукой за живот, подошёл к двери и отпер её. Умегат, держа перед собой запечатанный кувшин, пожелал ему доброго дня и, войдя в комнату, запер дверь за собой. Он всё ещё испускал сияние — увы, вчерашний день вовсе не был странным ночным кошмаром.
— Вот это да! — Грум изумлённо огляделся и замахал рукой. — Прочь! Кыш! Кыш-ш!
Бледные мутные пятна беспокойно заметались по комнате и нырнули в стены.
— Что это такое? — спросил Кэсерил, снова устраиваясь в постели. — Вы тоже их видите?
— Привидения. Вот, выпейте. — Умегат налил жидкость из кувшина в стоявший на умывальнике стаканчик и протянул его Кэсерилу. — Это немного успокоит желудок и прояснит голову.
Уже готовый отказаться, Кэсерил обнаружил, что это не вино, а холодный травяной чай. Он с удовольствием попробовал его. Приятная горчинка напитка оказалась как нельзя кстати. Умегат пододвинул к кровати стул и сел. Кэсерил прикрыл глаза и через несколько секунд снова открыл.
— Привидения?
— Я никогда не видел, чтобы призраки Зангра собирались в одном месте в таком количестве. Наверное, вы привлекаете их, как и священных животных.
— Их видит кто-нибудь ещё?
— Любой обладающий внутренним зрением. Насколько я знаю, в Кардегоссе таких трое.
«И двое из них сейчас здесь».
— Призраки были тут всё время?
— Я вижу их то и дело. Обычно они не так назойливы. Вам не стоит их бояться — они совершенно бессильны причинить вам вред. Старые потерянные души, — и в ответ на непонимающий взгляд Кэсерила он добавил: — Когда случается так, что боги не принимают отделившуюся от тела душу, она блуждает по миру,
Кэсерил схватился за живот.
— Ох! — Мысли галопом понеслись сразу по трём направлениям. А что происходит с душами, которые приняты богами? И что именно произошло с духом, столь необычным и ужасным образом заключённым в нём? И… он вспомнил слова вдовствующей рейны Исты. «В Зангре полно привидений». Значит, это не метафора и не безумие, а наблюдение.
Сколько же ещё странных вещей из сказанного ею было не бредом и галлюцинациями, а правдой, тем, что она видела иным зрением?
Он поднял глаза на изучавшего его Умегата. Рокнарец вежливо поинтересовался:
— Как вы себя чувствуете сегодня?
— Днём лучше, чем утром, — потом с лёгкой неохотой добавил: — Лучше, чем вчера.
— Вы ели?
— Ещё нет. Может, позже. — Он потёр рукой подбородок. — Что нового?
Умегат выпрямился и пожал плечами.
— Канцлер ди Джиронал, не найдя в городе никого, на кого можно было бы повесить убийство брата, выехал из Кардегосса на поиски подходящего трупа и возможных соучастников, оставшихся в живых.
— Надеюсь, он не схватит по ошибке кого-нибудь невиновного.
— Его сопровождает опытный следователь храма — этого достаточно, чтобы предупредить подобные ошибки.
Кэсерил обдумал услышанное. После короткой паузы Умегат добавил:
— Ещё военный орден Дочери разослал курьеров ко всем своим лордам-дедикатам, созывая их на совет. Они не собираются позволить рею Орико вновь назначить такого генерала, как Дондо.
— И как же они собираются «не позволить»? С помощью мятежа?
Умегат жестом отринул неуместную мысль.
— Конечно же, нет. С помощью петиции, прошения.
— Хм… я думал, что они протестовали и в прошлый раз, только безуспешно. Ди Джиронал не захочет потерять контроль над этим орденом и не станет стоять и смотреть, как он ускользает из рук.
— К настоящему времени военный орден получил поддержку всего своего Дома.
— А… что вы делали сегодня с утра?
— Молился, просил совета.
— И получили ответ?
Умегат неопределённо улыбнулся Кэсерилу.
— Возможно.
Кэсерил на мгновение замешкался, подбирая слова.
— У меня есть кое-какая мысль относительно вас. Мне почему-то кажется, что сейчас для меня лишнее — идти в храм и признаваться настоятелю Менденалю в убийстве Дондо.
Брови Умегата приподнялись.
— Думаю, — произнёс он, — мне не следует удивляться выбору леди Весны. Вы — остро отточенный инструмент.
— Судите сами, вы — настоятель, опытный следователь. Невозможно вообразить, чтобы вы пренебрегли своими клятвами и дисциплиной. Вы привели меня в совершенно недееспособное состояние, чтобы получить время для доклада и для обдумывания ситуации. — Кэсерил поколебался. — То, что я к настоящему моменту не арестован, явно что-то означает, но вот что именно — я затрудняюсь определить.