Проклятие снежной королевы
Шрифт:
Ангелина вскрикнула и отшатнулась. Девушка провела большую часть своего детства с родителями в так называемых горячих точках, и уже тогда ей приходилось видеть смерть в самом неприглядном её виде, но даже раздробленные взрывом фрагменты тел не поражали так, как только что увиденное зрелище. Ужасало всё: и одежда актрисы, превращённая в сплошное кровавое месиво, и неестественные кукольные локоны парика, и нелепая серебристая диадема в виде короны на голове, и жирная чёрная мушка над верхней губой, зачем-то нарисованная на лице Маргариты.
— Ой, мама, мамочка! — утробно завывала Люда, раскачиваясь,
Ангелина была не в лучшем состоянии, но, собравшись с духом, заставила себя подойти к окровавленному телу и нащупать пульс. Бесполезно! Сердце актрисы остановилось навсегда. Склонившись над обезображенным трупом Риты, Ангелина вдруг отчётливо почувствовала лёгкий почти выветрившийся аромат духов, тех самых, которыми так сильно пахло от незнакомца, встреченного ею несколько минут назад в подземном переходе.
Глава 3
Следующий день Антон начал с изучения обещанной статьи, в которой Маргарита Майер оптимистично и бодро заявляла, что отныне спокойна за свою жизнь, поскольку доверила её настоящему профессионалу — детективу Антону Холмсу. Возможно, в другое время эта приторно-восторженная писанина даже польстила бы его самолюбию, но следом за ней незамедлительно последовало сообщение о смерти девушки, что, естественно, вызвало у мужчины совершенно противоположные чувства.
Разобраться в них не дал трудный, непродуктивный разговор с брюзжащим недовольным следователем Бруталовым. Тот предъявил показания свидетелей, видевших детектива вместе с погибшей в ночь убийства, причём постарался преподать сей факт, чуть ли не как обвинение в преступлении. Однако, к большому сожалению следователя те же свидетели уверяли, что детектив уехал буквально через пару минут, а значит, повесить на него убийство, увы, не представлялось возможным.
Антон и не отрицал того, что был последним, кто видел актрису живой, но помочь следствию при всём желании ничем не мог. Рассказ о духах и песнях, по-видимому, был не в счёт. Поколебавшись, детектив всё же поведал о навязчивых страхах своей клиентки, чем заслужил красноречивый взгляд следователя. Казалось, тот с трудом удержался от соблазна покрутить пальцем у виска. Антон его не осуждал, он ведь и сам отреагировал примерно так же, услышав рассказ Маргариты впервые, о чём теперь горько сожалел.
Распрощавшись с Бруталовым, Холмс испытал некоторое облегчение, но, покинув здание прокуратуры, остался один на один с вполне осознанным, тягостным чувством недовольства собой. Довольно непривычное ощущение для человека, привыкшего всегда и во всём быть лучшим.
Перед глазами стояло улыбающееся лицо Маргариты — такой он увидел её сегодня на страницах утренней прессы. В свете того, что именно его, Антона Холмса, девушка назначила своим ангелом-хранителем, не трудно догадаться какими заголовками будет пестреть вечерняя. В лучшем случае его обвинят в некомпетентности, а в худшем…
Детектив разозлился, представив себе цинично-обвинительные пасквили акул жёлтого пера, но через минуту понял, что злится в основном на себя. Профессионал, называется! И где же было его хвалёное всё той же прессой чутьё, когда он так легко и пренебрежительно
Антон вспомнил жуткие фотографии мёртвого тела и лаконичное заключение судмедэксперта — девятнадцать ножевых ранений. Вот так погибла его бывшая клиентка. Стоп, а почему бывшая? Деньги заплачены вперёд, а поскольку со своей изначальной задачей он не справился…
Детектив глубоко вздохнул, стараясь собраться с мыслями. Всё так и есть, официально дело он не закрыл, Маргарита всё ещё его клиентка. Получается, тот, кто убил девушку, бросил вызов ему самому. А, учитывая неизбежную реакцию пусть жёлтой, но самой читаемой прессы в мире, у него теперь есть только одна возможность заткнуть им рот — найти убийцу Риты первым. Да, пожалуй, иного выхода просто не существует. Он, Антон Холмс, слишком многое положил на алтарь своей безупречной репутации и теперь просто не мог ею рисковать!
— Чай, кофе или что-нибудь покрепче? — рассеянно предложила Щукина, оставшейся у неё на ночь подруге. — Пожалуй, в нашей ситуации лучше употребить последнее.
— Думаешь, поможет? — засомневалась Ангелина, потирая пульсирующие от боли виски. — Мне бы лучше «Цитромончика». После разговора с тем «милым» следователем голова просто раскалывается.
— Да уж, тот ещё милашка, — поморщилась Людмила. Она ополоснула в мойке пару бокалов и до краёв наполнила их крепким красным вином. — Тиран и зануда — терпеть не могу таких мужиков! Стоило три часа нас допрашивать, чтобы в итоге ни одному слову не поверить.
— Ты же не думаешь, что он нас считает, ну что это мы могли… — Скворцова невольно побледнела, заново переживая вчерашние впечатления. — Её же буквально превратили в дуршлаг, на такое разве что маньяк способен!
Люда вздрогнула и перекрестилась.
— Ужас, какой! Как представлю, что эта тварь была вчера в нашем доме! А если бы мы с тобой зашли к Ритке хоть на пять минут раньше…
— Она, возможно, была бы сейчас жива, — виновато кивнула Ангелина. — Ну почему я не пошла к тебе сразу?! Толклась под окнами, как дура, ждала неизвестно чего, а могла бы спасти человеку жизнь!
— Ты действительно дура! — возмущённо взвизгнула Щукина. — Да если бы ты пришла чуть раньше, мы бы сейчас лежали вместе с Риткой в морге на железном столе!
Ангелина на мгновение застыла, услышав версию подруги, а потом одним махом опустошила свой бокал. Наполнила его снова, повторила процедуру и, даже не поморщившись, пробормотала:
— Вино дрянь, давай чего-нибудь покрепче!
Вид абсолютно непьющей подруги лихо закладывающей за воротник, мгновенно отрезвил Людмилу, вернув способность мыслить более-менее спокойно, а главное практично.