Проклятие снежной королевы

Неткачева Наталия

Секретарша, продолжая сиять в унисон с ёлкой, придирчиво осмотрела дорогую одежду детектива и объяснила, что свет-Виталий Павлович принимает посетителей исключительно по записи, а запись ведётся уже на март! Антон с неохотой достал удостоверение детектива, упомянул, не вдаваясь в подробности, что речь идёт об убийстве, и после десятиминутных переговоров секретарши с шефом был допущен к светилу отечественной психологии.

«Светилом» оказался невысокий румяный дяденька лет сорока пяти с усиками аля Эркюль Пуаро и по-детски ясным восторженным

взглядом. Он с нескрываемым интересом разглядывал Холмса, которого сразу узнал, а тот в свою очередь посматривал на визави с некоторой опаской, гадая, не является ли эта излишняя восторженность побочным эффектом ежедневного общения с эмоционально неуравновешенными личностями.

Наконец Антон решил прервать затянувшееся молчание и представился, Виталий Павлович радостно закивал:

— Конечно! Конечно! Я вас сразу узнал, Антон Леонидович! Я ведь вас давно жду, всё гадал, когда же вы ко мне обратитесь?!

— Э…неожиданно, — озадачено признался детектив. — Отчего же давно — всё случилось прошлой ночью, и я практически сразу вас нашёл.

— Не знаю, что там случилось прошлой ночью, я имею в виду, что ждал вас в качестве пациента или клиента, как вам будет угодно! — с прежним энтузиазмом объяснил Рюмин, чем поверг Холмса в состояние лёгкого ступора.

— Меня, в качестве пациента?! В смысле по вашему профилю?

— Разумеется. Согласитесь, было бы странно обращаться ко мне, скажем, с переломом руки.

— Но вы ведь психолог!

— В том числе, вообще — психотерапевт. Психологом пришлось стать гораздо позже — дань моде, почему-то люди предпочитают обращаться именно к этим специалистам.

Детектив уже не пытался скрыть возмущение:

— Тем более! Какое отношение я имею к вашим пациентам?!

Виталий Павлович продолжал излучать восторг каждой клеточкой своего в меру упитанного тела.

— Вы нервничаете! — почти радостно констатировал он. — Вот об этом я и говорил: ваша специфическая профессия в сочетании с издержками бремени славы — это очень тяжёлая, если не сказать, непосильная ноша!

— Ничего, я справляюсь, — проворчал детектив. — А к вам обратился исключительно по делу, может, мы можем, наконец, к нему перейти?

Рюмин вздохнул, не скрывая сожаления:

— Конечно, как вам будет угодно! Но всё же не стоит переоценивать силы своего организма. Перегрузить психику — ничего не стоит, а вот…

— Виталий Павлович, речь пойдёт об одной вашей пациентке — Маргарите Майер, знаете такую?

— Маргарита, конечно знаю! Хорош бы я был, если бы не помнил своих клиентов. Кстати, это ведь я посоветовал ей обратиться к вам.

— Вы?! — удивился Антон.

— Да, я. Вы присядьте или прилягте, как вам будет удобнее. — Психолог радушно кивнул на нереально-белую мягкую кушетку, но детектив, с опаской покосившись на неё, предпочёл расположиться в традиционном кресле.

— У Риты было что-то вроде мании преследования, вот я и посоветовал ей обратиться к частному детективу, это должно было её отвлечь и успокоить.

Холмс

нахмурился, заметив:

— Что-то вроде мании преследования? Для диагноза это звучит слишком неопределённо.

— Извините, Антон Леонидович, но говорить о диагнозах своих пациентов я не могу даже с вами. Как профессионал, профессионала вы должны меня понять.

— Виталий Павлович, я ведь не из любопытства интересуюсь. Рита Майер была жестко убита прошлой ночью, и как профессионал профессионала, прошу вас помочь мне разобраться, кому и зачем могла быть выгодна эта смерть.

Розовощёкий психолог мгновенно побледнел и перестал, наконец, излучать волны восторженной эйфории.

— Риту убили?!

— Да, поэтому тема врачебной этики сейчас не актуальна! Надеюсь, это вы понимаете?

Поникший Рюмин кивнул и спросил, как погибла девушка. Антон рассказал, не опуская деталей, не забыл упомянуть также о парике, диадеме и диске в музыкальном центре. В конце рассказа к психологу вернулись и прежний румянец и энтузиазм.

— Не может быть! Значит, говорите, корона и парик? И умерла она именно под ту самую песню?! — уточнил он, чуть ли не потирая руки.

— Да, а вас это, похоже, радует! — осуждающе заметил детектив.

— Как можно? Не радует, Антон Леонидович, а интересует! А духи, они тоже присутствовали?

— Вроде да, — нахмурился Антон, вспомнив слова Ангелины. Ну почему он отвлёкся и не расспросил девушку более подробно?!

— Отчего именно умерла Маргарита?

— Я ведь уже сказал — её девятнадцать раз ударили ножом! — нетерпеливо ответил Холмс, начиная терять терпение. Он сюда пришёл задавать свои вопросы, а не отвечать на чужие.

— Девятнадцать, а в сердце сколько? — взволнованно уточнил Виталий Павлович.

Антон задумался, вспомнив странную деталь, на которую обратил внимание при чтении заключения.

— В сердце? Нет, в сердце — ни одного удара, — растеряно признался он. — А почему вы….

— А я вам могу объяснить — почему! Вы эту песню-то сами слышали:

Кинжал в руках сжимаешь неумело,

А вьюга усмехается в ответ:

«Не целься в сердце Снежной королевы -

У Снежной королевы сердца нет!» — торжествующе процитировал Рюмин.

— Э…простите, и что это, по-вашему, значит? — не понял детектив.

— Ну как же вы не понимаете! — горячился психолог. — Это значит, что некто убивал не Маргариту, а Снежную королеву! А точнее девушка ассоциировалась у него именно с этим образом!

— Допустим, а зачем вся эта прелюдия с духами и песнями?

— Могу предположить, что это ритуал подготовки к самому действию, рождающий, так сказать, настроение. Похоже, тот, кто это сделал — мой потенциальный пациент!

— Это с самого начала было ясно, — кивнул Антон и вдруг оживился: — Кстати, возможно он и состоит на учёте у кого-то из ваших коллег, нужно обязательно это проверить! Виталий Павлович, как думаете, какими характерными чертами отличается человек, совершивший такое?