Проклятие сумрака
Шрифт:
Селестина сагрила почти всех. К сожалению. Один увязался за мной.
— Эй, у меня проблема! — Жалобно пропищал я.
— Погоди, давай с этими закончим. Я не хочу слушать твою шутку про то, как ты навалил в штаны или чего похуже.
— Нет, тут всё гораздо сложнее.
Меня ебнули по харе, и здоровье опустилось до 10%. Ебать я слабый. Тогда я решил работать ногами также охуенно, как и Селестина. Я попытался кувыркнуться от кальмара, но сделал это как-то неправильно, и в итоге упал мордой о землю и недовольно хрюкнул. Смерть меня настигла мгновенно и безболезненно. Хотя, про безболезненно я напиздел:
— Как-то раз придумал ебанутый слон
Как внести в жизнь удовольствие:
Хоботом схватился за свой хуй, вдруг, он
И дрочил до полного спокойствия.
К концу замеса Селестина была заёбана и наплывом мобов, и моими песнями.
Но халява кончилась, когда мы, наконец, спустились в эту скважину долбоёбов. Позади остались груды поверженных зомби-рабочих, на которых Фридрику было глубоко поебать. Но когда появился его друг, он вдруг заволновался. К слову, моя жопа тоже заволновалась, потому что при виде этой машины для дробления анусов мне стало совсем не по себе, и это мягко сказано.
Перед нами возвышалось нечто жирное волосатое и потное на фиолетово-чёрных паучьих лапах, с раздутым пузом и мутировавшим ебальником. У этой неземной хуеты было такое ебало, будто его всю жизнь на протяжении 40 лет долбили в жопу сорокасантиметровым членом три раза в день. Глаза вылезли из орбит, как у хамелеона. Щёки, как расплавленное желе, стекли к подбородку. Из-за толстых синих губ торчали два клыка. Это было самое, блять, жуткое, что я когда-либо видел. К тому же, у него в одной руке была рыба, а в другой пиво. Про пиво я, конечно, напиздел — вторая рука у него превратилась в уже полюбившуюся мне крабовую клешню.
— О боже, Гренди, что с тобой? — Воскликнул Фридрик.
— А ты что, не видишь? — Ответил я. — Вот, что бывает с теми, кто любит каждый день в восемь утра жахнуть пивка. Он, кстати, на твоего батю немного похож, Фридрик.
Но тут заговорило животное перед нами:
— Арикууус. Он дал мне невиданную силу. Уйдите с дороги, смертные, иначе я вас раздавлю!
— Да ты, блять, и бетонный стул раздавишь, инопланетная поебень! Ты че, золотые слитки себе в пузо пихал вместо того, чтобы продать их?
— Нет, Гренди, твой разум затмила тёмная магия! Мы спасём тебя! — Прокричал Фридрик.
— Уахаха! — Рассмеялся так неприятно Гренди. — Попробуйте сперва спасти себя!
— Так, отложи свои шутки на потом. Запомни, этот босс любит постоянно кидать свою клешню… — Начала Селестина.
— Куда он кидает клешню? Себе в трусы? Судя по его обвисшей мошонке, у него рыба не только в руке, остальной улов он хранит у себя в трусах. — Только я договорил, как в меня прилетела клешня, и отправила меня в мир бесплодия и кошмаров.
Я сидел, злобно сопел и смотрел, как храбро сражается Селестина с боссом. Эта мандрагора ходячая постоянно пуляла клешню, которая держалась на какой-то мерзкой длинной сопле. Этот босс умел прыгать и выпёрдывать отвратные
Когда я возродился, я знал всё, что мне было нужно знать.
— Селестина, я в игре! — Крикнул я.
— Молодец, постарайся не сдохнуть. — Ответила рейнджерка.
Я оттянул тетиву и стал отсчитывать десять секунд. Вот шкала уходит в ноль, значит можно отпускать. Опа! Фиолетовый луч летит прямо в меня. Опа! Я сдох. Обидно, знаете ли. В следующий раз, когда пойду в данж, возьму базуку.
Мне было грустно, что я не способен помочь Селестине, но меня радовало то, что в нашей команде я был не самым бесполезным. Фридрик всё это время стоял в стороне и с застывшим выражением ужаса на ебале и просто пускал слюни, словно он увидел, как кенгуру и вьетнамский барсук спариваются.
После моего второго возрождения я начал отстреливаться с первой миллисекунды (Селестина к тому моменту успела снести боссу половину хп).
— Давай, догоняй, а то я всю работу делаю, заебался уже! — Бросил я девахе.
Та ничего не ответила. А могла бы и заценить мой юморной сарказм.
Я побил свой рекорд, продержавшись полминуты, прежде чем меня снова отрубили, как интернет-провайдеры. Я набирался сил и уверенности. Я должен, блять, показать этому боссу кто тут крутой чувак! Селестина обязана увидеть во мне война, а не навозную кучу, кишащую мухами и глистами.
— А я сейчас кому-то ебальничек-то разнесу! — Заорал я при возрождении.
У босса оставалось 10% хп, когда он начал рыгать рыбой. Мне кажется, что я где-то видел этот трюк или слышал… но не важно. Огромные рыбины падали на землю и взрывались. Я бегал по этой арене, визжал как девчонка, махал руками и надеялся пережить этот рыбно-дристный дождь. Но у меня не получилось. Я попался три раза на вонючие ловушки, после чего меня унесло в мир покоя и геморроя. Возродился я как раз, когда Селестина добила босса.
Огромная чертовщина начала мутировать и превратилась в хилого побитого хуесоса.
— Гренди! — Закричал Фридрик.
— Обосрался враз от бренди… — Добавил я.
Селестина молча наблюдала воссоединение двух друзей, скрестив руки на груди.
— Давайте уже, заканчивайте. — Рявкнула недовольно она.
— Спасибо вам, герои! Без вас у меня бы ничего не получилось.
— Да у тебя и засадить своей жене в первую брачную ночь не получилось, Фридрик. Всё мы прекрасно понимаем! — Кивнул я и бросил краткий взгляд на Селестину. На мгновение мне показалось, что на её каменно-нейтральном ебале промелькнула лёгкая ухмылочка.
— Наконец-то, награда. Если ещё и тебе достанется шмотка, а мне нет, то я…
— Я отдам шмотку тебе, не ссы. — Бросил я без задней мысли.
Перед нами упала зелёная шапка и кожаные серые перчатки.
— Ого, какое счастье, игра засчитала нас за пати и дала награду каждому. — Сказала Селестина. — Хоть не зря потеряла время.
Я взял в руки перчатки:
— Редкие!
— Поздравляю. Но тебе ещё нужен хотя бы средний лук, чтобы нормально ходить в данжи. Сколько ты там нанёс урона? — Селестина открыла сводную таблицу. — Ого, 1,02 процента, а что — неплохо. Учитывая, что ты постоянно умирал, да и вообще практически не вносил никакого урона — это ещё неплохой показатель.