Проклятие Тары. Артефакт-детектив

Ласкающая слух мелодия не сразу разбудила Марину. Сладко потягиваясь, она лениво перевернулась на спину, собираясь спать и дальше, но сообразила, что звонит мобильник.

— Дорогая, у меня есть чем обрадовать тебя! Приезжай, обсудим детали! — сообщил новость приятный мужской баритон.

— Дело хоть стоящее? — заспанным полушепотом отозвалась она, беспокойно оглядываясь на безмятежно сопящего мужа, и поняла, что сказала глупость. За время знакомства с Георгием она хорошо изучила его и не могла не знать, что ради одного желания поболтать он не будет звонить так рано, да еще в выходной. Георгий Чаров, в прошлом подполковник ФСБ, был теперь партнером ее мужа. Пару лет назад после увольнения из органов он ухватился за предложение Матвея, показавшееся ему верхом

— Жду тебя в офисе, — коротко бросил детектив и отключился. В недоумении она вышла на лоджию и, стараясь не шуметь, плотно прикрыла дверную створку.

Похрапывающий у стенки Матвей едва ли мог слышать их разговор, но в голове Марины уже мелькнула мысль, что сказать мужу о странном звонке. Матвей Иссерсон, расчетливый делец и респектабельный бизнесмен, не был ревнив, но, догадываясь о непреодолимой страсти супруги к детективным историям, категорически запретил ей совать нос в дела агентства и приставать к его директору с неуместными расспросами. Как же он ошибался и недооценивал ее! Едва ли он мог предположить, что уже целый год его жена спит с этим самым директором и с тех пор находится не только в курсе расследований агентства, но и участвует в них. Ради этого она и стала любовницей Георгия, а не из-за его веющей за версту харизмой, как потом пробовала убедить себя Марина. Впрочем, в интересах истины следует признать, что Чаров пошел на эту не предвещавшую спокойной жизни связь без особого энтузиазма и допускал Марину не далее прихожей сыскной конторы, позволив ей знать ровно столько, сколько отмеривал ей сам.

Залезая в постель к детективу, женщина рассчитывала на большую доверительность и временами осуждала себя за легкомыслие, однако ее чувства к Чарову постепенно разгорались, и она забыла первопричину своего грехопадения. Зябко кутаясь в махровый уют любимого халата, она закурила, задумалась. Звонок выдавил из нее сон, как горчицу из тюбика, и теперь она мучилась мыслью, какое дело собирается поручить ей Георгий. Неужели опять даст второстепенную мелочевку, а задание будет крутить он один? Уготованная для нее роль исполнительного статиста задевала самолюбие Марины, и она ждала подходящего случая изменить сложившийся статус-кво. Может, этот звонок и есть ее шанс?

За стеклом валил снег. Крупные рыхлые хлопья густо устилали пустынный бульвар и припаркованные авто. Заиндевелые деревья, неуклюже растопырив сучья, ловили медленно опускающиеся снежинки, а они, так и непойманные, упрямо стремились к земле. Было холодно, но мороз шел на убыль. В свете фонаря маячила фигура дворника, убиравшего снег у подъезда. Город еще спал…

Работа, о которой намекнул по телефону Чаров, вызвала у нее сомнения, если не сказать, что разочаровала. Какой-то узкоглазый с картой, толкующий о мифическом золоте барона Унгерна, зарытом где-то в даурских степях, буддийские монахи, древние монастыри, красные и белые. Это напомнило ей историю про остров сокровищ и капитана Флинта. «И как он мог повестись на все это?» — недоуменно слушая рассказ Георгия, задавалась вопросом женщина, пока тот не затронул финансовую сторону предприятия. Человек с картой платил солидный гонорар, и не имевший на тот момент серьезных заказов Чаров согласился не раздумывая. Клиента заботило следующее: удалось ли в далеком 1921 году частям Народно-революционной армии Дальневосточной республики [1] и органам Госохраны [2] найти и вывезти из Монголии золото барона Унгерна, укрытое в одном из храмов Урги [3] .

— И с чего мы начнем? — игриво улыбаясь, спросила она закончившего с объяснениями Георгия.

— Ты отправляешься в Брюссель, что сказать Матвею — сама придумаешь, — детектив сделал акцент на слове «сама», — а потом занимаешься в архиве моего бывшего ведомства. Вопрос с пропуском я решу.

— Ой ли! Так уж и бывшего?! — лукавые огоньки загорелись в глазах женщины.

— Какая к черту разница! — попытался уйти от неприятной темы Чаров. Он неплохо изучил Марину и был прекрасно осведомлен о ее любви к насмешкам и подтруниванию. — Кстати, а зачем ты летишь в Бельгию? — с деланой суровостью вопросил он.

— Просвети! — усаживаясь поглубже в кресло, задорно бросила Марина, в то время как ее левая нога, затянутая в высокий сапог, обольстительно раскачивалась перед насупленным взором Георгия.

— В Брюсселе встретишься с Карлом Хеллером — востоковедом-историком и признанным знатоком Монголии. За выходные я проглядел пару статей, где он пишет о золоте Унгерна и подробно исследует перипетии военных действий Азиатской дивизии барона против красных войск Блюхера.

— И обнаружил что-нибудь?

— Представь себе, да, — поймав ее интонацию, холодно парировал Чаров.

— И что же?

— По версии Хеллера, барон разделил золото на две неравные части: буддийские сокровища и царские слитки из бронепоезда Колчака [4] он оставил в Урге у ламы одного из храмов Гандана — самого почитаемого монастыря у монгольских буддистов. Остальное золото — где-то около полутонны — плюс украшения с драгоценными камнями Унгерн держал при себе. Эта была так называемая походная казна Азиатской дивизии, загадочно исчезнувшая летом 1921 года. На ее розыски снаряжалась не одна экспедиция, но, увы, тщетно.

— Вот это да…! — мечтательно протянула Марина, прекратив качать сапогом. Тонны золота впечатлили ее. — Если твой Хеллер не врет, за такой куш стоит побороться! Одного не уловила — заказчика интересует золото барона, спрятанное в монастыре, или эта полутонна с ювелиркой?

— От казны барона он, понятно, не отказывается, раз карту презентовал, — усмехнулся Чаров. — Однако, как ни крути, монастырское золото — это львиная доля сокровищ барона. И если казну дивизии до сих пор не нашли, то спрятанное в Гандане золото большевики могли забрать в Совдепию. Может, конечно, статься, что чекисты отыскали и походную казну барона. Поэтому будем работать по обоим направлениям.

— А кто он, этот твой новый клиент, и как на тебя вышел? — легкая тень беспокойства пробежала по ее лицу. «Не от Матвея ли человек?» — подумала женщина.

— Посредник. Некто господин Ергонов, бурят по национальности. Сказал, что действует по поручению не то благотворительного, не то религиозно-гуманитарного фонда Дхармахара. Такой фонд существует, я проверял, — успокоил он вспыхнувшие подозрения Марины. — Попробуй разговорить профессора, а после засядешь в архиве, глядишь, и нароешь что-нибудь, — он склонился над ней и поцеловал в шею. Легкий озноб пробежал по плечам, и, ощутив скользящие прикосновения его рук, она почувствовала желание. Уютный диван спружинил бесшумно, задернулись жалюзи, и волнующая зыбкость колыхнулась в воздухе…

Заказ затянул Марину. Еще в детстве ее безумно интересовали прочитанные в книгах детективные истории, с увлечением и азартом она сопоставляла различные, нередко противоречивые факты, окунаясь с головой в семейные тайны и предания. Учеба в историко-архивном институте научила ее распознавать истину в пожелтевших от времени фолиантах. Она умела и любила работать с документами, вычленяя в ворохе фактов крупицы ценных, нужных именно ей сведений. Дипломированный архивист-историк, Марина была в своей области асом. «У тебя есть чутье и чувство сути, очевидно, врожденное», — говорила ей школьная учительница. В институте ее дар окреп, а после окончания ВШЭ, куда она пошла учиться вопреки желанию Матвея, собиравшегося сделать из жены образцовую домохозяйку, могла дать фору любому. Главные вопросы, которыми задавалась сейчас женщина — сохранились ли хоть какие-то сведения о золоте барона и что сможет сообщить хваленый брюссельский светила?