Проклятие Тары. Артефакт-детектив
Шрифт:
— Можно вытаскивать! — трубно прозвучал его голос
— Думаешь, изваяние пройдет через лаз, или увеличим проем? — забеспокоился Матвей.
— Если только по краям самую малость. Пьедестал у статуи тяжеловат будет. Одному мне не вытянуть.
— Оставайся на месте! Щас Илья пару раз долбанет! — Матвей передал кувалду охраннику, и тот с энтузиазмом взялся за дело. Не прошло и четверти часа, как проем был расширен и секьюрити с концом каната и ломом в руках проворно нырнул в зияющую пробоину.
— Выводите на меня! — ухватившись за канат обеими руками, крикнул Матвей и стал отступать назад шаг за шагом.
В это время по другую сторону стены, пропустив канат под основанием статуи,
— Куда летим? — скорее для проформы спросил по внутренней связи штурман, уверенный, что последует команда возвращаться в Улан-Удэ.
— В Иркутск! — вопреки утвержденному еще вчера маршруту прокричал в переговорное устройство Матвей.
— В Иркутск, так в Иркутск, — ничтоже сумняшеся равнодушно отозвался пилот.
К подобному развороту событий Марина была не готова. Она еле сдерживалась, чтобы не вцепиться мужу в лицо или не покусать его покрасневшую от физической работы шею.
— Ты решил лететь в Москву из Иркутска? — с неимоверным усилием подавляя в себе гнев, спросила она.
— Да, любимая. Зачем лететь на Восток, когда нас ждет Запад, — с самодовольным видом отвечал Матвей.
Глава 54. Ох уж эти старушки!
Когда устраивали в багажном отсеке Тару, он прочитал СМС от Фрумкина. Старый подельник предупреждал об интересе к его особе правоохранительных органов и советовал быть начеку. «Вдруг что-то пошло не так у Семеныча, и меня уже ждут в гостинице», — подумал Матвей и решил изменить маршрут. Причина тревожного СМС от Бориса заключалась в следователе Генеральной прокуратуры Красике, занимавшемся расследованием убийства Чарова, пока у него это дело не забрали. Когда начальник Красика Хрулев, толком ничего не объяснив, потребовал передать дело коллегам из ФСБ, парень снес обиду и с головой погрузился в новые расследования, однако неожиданный визит соседки покойного напомнил ему о незавершенном деле. Та самая дама элегантного возраста, обнаружившая труп первой и вызвавшая милицию, теперь сидела перед ним в кабинете.
— Значит, вы утверждаете, что убитый не ваш сосед Чаров?
— Со всей определенностью, юноша! Сколько можно об этом толковать! — гневно сверкнув глазами, подтвердила нервная дама.
— Хорошо, допустим. А что вы хотели сейчас нам рассказать, Мария Михайловна? Чем помочь следствию можете? — Красик старался конкретизировать ход ее мыслей.
— Как чем?! — женщина передернулась от возмущения. — Когда я спустилась на площадку Георгия, то застала страшную картину. Возле его двери кто-то лежал лицом вниз, с виска капала кровь. Йорик безумно лаял и изо всех сил рвался к парадной. Тут я припомнила, что когда подходила к лифту на своем этаже, я живу этажом выше Георгия, Йорик уже тогда принялся тявкать и тянуть меня вниз. «Спускаться — не подниматься», — подумала я, и мы пошли пешком. И вот, когда мы спускались, — она выразительно посмотрела на своего визави, — я явственно слышала
— Благодарю вас. Это очень важная деталь. Ну, а все-таки, Мария Михайловна, отчего вы решили, что убитый не Чаров, — не унимался Красик, глядя на посетительницу ласково-приторным взглядом.
— Да как вы не понимаете, юноша! — дама театрально всплеснула руками. — Не Гоша это был, и все. Одежда его, а вот сам он — не он!
— Но ведь убитый лежал ничком. Как вы можете утверждать, что это был не ваш сосед Чаров? — следователь хотел выудить из этой пылкой экзальтированной особы железные доказательства своей правоты и намеренно не акцентировал факт о повернутой набок голове трупа.
— Ну-у-у, — дама смущенно замялась. — Как бы это вам объяснить, юноша, — чувствовалось, она хотела в чем-то признаться, но нечто удерживало ее.
— Говорите, как было, я не веду протокол, — соврал не краснея Красик.
— У меня моментально мелькнула мысль, предчувствие, интуиция, это трудно объяснить, юноша, что человек на полу — не Гоша, — в сильной запальчивости заявила посетительница. — Чтобы убедиться наверняка, я встала на колено и внимательно вгляделась в лицо убитого. Хоть оно и было повернуто ко мне в профиль, я сразу поняла, что это какой-то незнакомый мужчина. Безусловно, похожий на Гошу, но не Гоша!
— Благодарю вас, Мария Михайловна. У меня к вам более нет вопросов, но если вы что-нибудь вспомните, вот мой телефон. Звоните, не стесняйтесь, — Красик записал на визитке номер своего мобильника. — Давайте ваш пропуск, я его должен подписать.
Забрав визитную карточку и церемонно махнув на прощание пропуском, дама покинула кабинет с гордо поднятой головой и с осознанием выполненного долга. После ее ухода на свой страх и риск следователь решил опросить знакомых Чарова, которых не успел охватить, когда еще вел дело. Матвей Иссерсон входил в их число, однако его не было в городе в день убийства. Не смог с ним встретиться Красик и позднее. Сейчас он вновь отсутствовал в Москве, как и его супруга. Именно она так внезапно появилась на месте преступления в разгар следственных действий и так же внезапно его покинула. Сам Красик находился в тот момент в квартире и не видел, как Марина подбежала к телу и откинула простыню.
«Если бы сержант, которого оттолкнула гражданка Вострикова, не задержал бы ее для установления личности, она так бы и скрылась неузнанной, удовлетворив свое любопытство. А если это было не простое любопытство? — Красик задумался. — Если настоящий Чаров жив, но никак не обнародует факт своего присутствия на этом свете, значит ему выгодно сложившееся положение вещей. Да и дело у меня забрали, когда поняли, что я не убежден в его смерти. Выходит, кому-то наверху надо, чтобы Чаров был мертв, а личность реально убитого ему хорошо известна. Как бы по башке не настучали за самовольное расследование», — вспомнил о Хрулеве следователь, однако когда всплыла личность Фрумкина, решил побеседовать с банкиром.
И не прогадал. Как известно, на воре и шапка горит. Когда Красик скорее наобум спросил Бориса о характере взаимоотношений Чарова и Марины, тот был явно смущен и не знал, как ответить на заданный вопрос.
— Вы затрудняетесь, что сказать, или просто не знаете? — шел напролом следователь.
— Не знаю! — нервно сфальцетил Борис и, сославшись на дела, попросил оставить его в покое. После ухода Красика он еще больше занервничал и решил доверить свои страхи Семенычу. Старый чекист по-отечески послал его на три буквы, после чего бившийся в нервной истерике Фрумкин отправил паническое СМС Матвею.